Зандер, Джейкоб и Джорджия встают в круг. Фамильяры рассредоточиваются, образуя свой собственный вокруг нашего. А в центре сажусь я вместе с Элоуин, которая поставила одинокую белую свечку.
Джорджия сказала мне слова, и мы с Элоуин нашептываем их вместе снова и снова, глядя на разгорающееся, танцующее на ветру пламя свечи.
Вспыхивает яркий свет, и мне приходится закрыть глаза, но я крепко держу Элоуин за руки. Эта хватка словно осталась в памяти мышц, и мне интересно, держалась бы я за Элоуин так же, если бы не помнила, насколько это важно для сохранения круга.
Я приоткрываю глаза в поисках источника нового, более яркого света. Ребекка. Она стоит вне нашего ведьмовского круга, но внутри круга фамильяров.
Сестра. Словно настоящая. Прямо передо мной. Она одета в черное. На ногах тяжелые ботинки. В носу сверкает серебряное колечко. Видение Ребекки обретает форму, и она строго смотрит на меня.
– Я же говорила тебе: завязывай с этим. – Она скрещивает руки на груди и сводит брови, прямо как в старшей школе.
– Тебе нужно вернуться домой. Я знаю, что это рискованно…
– Ноги моей не будет в Сант-Киприане. – Она смотрит на меня строго, не моргая. – Никогда.
– Это важно.
– Очень. Когда дело касается тебя, особенно, – слабо ухмыляется она.
Если бы мы были в старшей школе, я бы начала орать. Но сегодня я просто объясняю:
– Ты не понимаешь. Сант-Киприан в опасности. Черная магия, наводнение и… Ты нам нужна, чтобы бороться.
Я смотрю на Элоуин. Глаза ее темны, и мне кажется, если я спрошу ее вслух, она меня не услышит. Ведь она удерживает Ребекку здесь.
«Можно отпустить твою руку?» – спрашиваю я мысленно.
«У тебя пять минут», – отвечает она.
Я встаю и подхожу ближе к Ребекке. Круг я не покидаю, но теперь мы с сестрой лицом к лицу. Ребекка, которую последние десять лет я видела или во сне, или в своих видениях. Хорошо, что я знаю, почему она сбежала. Но неужели ей не хочется вернуться домой?
Я так хочу рассказать ей обо всем, что случилось с тех пор, как она исчезла. Рассказать ей о Джейкобе. Забраться с ней на наш любимый диванчик на подоконнике в нашем доме, как раньше, сесть, переплетя ноги, и хохотать до колик, пока не заболит от смеха живот.
Но у меня нет времени на рассказы. И мне придется сосредоточиться на самом важном.
– Нам надо остановить наводнение, – говорю я. – Мы должны спасти город.
Ребекка поднимает плечо, и хотя мы с ней теперь так непохожи, это наш характерный жест – жест Вилди.
– Я с удовольствием посмотрела бы, как этот город сгорит дотла. Хотя наводнение тоже неплохо.
Она бесит. Вечно так.
– Ты была там. С бабушкой. Она сказала, что теперь наша очередь.
Глаза Ребекки затуманиваются, но голос ничего не выражает.
– Она сказала, что теперь твоя очередь. Сант-Киприан твой, Эм. А я не хочу в это ввязываться.
– Пожалуйста. – Я делаю шаг вперед, но контролирую свои действия. Ведь если я пересеку границу круга, то причиню боль Элоуин и Ребекке, наверное, тоже.
– В ночь побега я дала себе обещание. – Ее глаза сверкают. – После всего, что они сотворили? Никогда!
В ее словах много боли, которую я хочу исцелить. Но не могу, пока она не вернется домой.
Я тянусь к ней, но на самом деле ее здесь нет. Иллюзия прикосновения к ее руке – вот и все.
– У меня есть сила, значит, у тебя она тоже может быть. Я все помню. Я сняла заклятие Кэрол. Возвращайся и помоги нам. Ты же знаешь, что это твоя судьба.
Губы у нее кривятся. А глаза так ярко блестят!
– Если уж говорить про судьбу, то мы обе знаем, что именно тебе суждено остаться в Сант-Киприане. А я изгой, Эм. Сант-Киприан выплюнул меня из своей утробы, и как же надо себя ненавидеть, чтобы опять сюда вернуться и попасть под раздачу второй раз.
– Ребекка…
Ее темные глаза сияют.
– Это твой город. Вот ты его и спасай.
Видение исчезает с громким, будто гроза, раскатом. А у меня в сердце разрастается боль. Я отшатываюсь и снова сажусь напротив Элоуин.
Сестра нам не поможет. Мне безумно жаль. Я опустошена. И понятия не имею, что теперь делать.
25
Через несколько дней мы с Джорджией встречаемся у меня дома. Я убеждаю себя, что больше не чувствую опустошения, что строго придерживаюсь наскоро скроенного нами плана «Б», который мы взяли в оборот после отказа Ребекки, но еще мне кажется, что мне помог разговор с Джейкобом за чашкой потрясающе вкусного кофе. Третью, менее вкусную чашку, я выпила уже на своей кухне, где мы с Джорджией обговаривали, как вовлечь в наше дело неуловимого Николаса Фроста.