Буквы, окружающие рисунок, мне были неизвестны.
— Интересно? Тайн вздрогнул и поднял глаза, но увидев меня, улыбнулся и отложил книгу.
— Господин эльф дал мне ее. Называется «В поисках дракона».
Картинки красивые, но я не обучен грамоте.
— Не беспокойся, я тоже не понимаю ни одной этой закорючки, — я указала на то, что справедливо можно было называть буквами. — Если что, алфавит учить будем вместе. В комнату неспешно вошли Вовка и Фьеллис. Они уже успели переодеться в сухое, а я с наслаждением следила как наросшая на волосах капля падает на лежащий на столе пергамент, исписанный непонятными символами. Как чернила медленно расползаются в стороны, сливаясь и образуя неровную кляксу с размытыми краями… Эльф, заметив это, в мгновение оказался рядом, отодвигая меня в сторону от дорогих ему вещей. Вовка подошел к Тайну и нашептывал что-то ему на ухо, периодически показывая на меня пальцем. Мальчик округлял глаза и дико смеялся. Кажется, в контексте проскочило что-то о моей безграмотности, хотя насколько я знала, языки молодому человеку давались трудно, даже родной, а отличные оценки им были получены лишь для поддержания статуса красного диплома. Последней каплей стал прокрученный у виска палец и громкий хохот. Сорвавшись с места, я бросилась на друга, стараясь забить руками, ногами или, по крайней мере, похоронить под грудой внезапно обвалившихся со шкафов книг, которые к его счастью были словно приколочены к полкам. Но маленькое пространство комнаты едва ли позволяло выполнять смелые маневры. На пути все время возникал перегруженный стол, бумаги с которого летели как листья поздней осенью. Тайн еле успел задуть свечу и выхватить чернильницу, прежде чем случится что-то непоправимое. А вечно попадающийся под руку Фьеллис, огибать которого было даже сложнее, чем стол, получал, казалось, изрядную часть тумаков, предназначавшихся Вовке. В конце концов, терпение эльфа кончилось. Вытянув руки по сторонам, Фьеллис легко выловил две мечущиеся по кабинету фигуры, приподнимая над полом. Вовка еще пару раз по инерции тряхнул ногами в воздухе и затих. Его ноги почти доставали до пола. Чего нельзя было сказать обо мне. Рост мой был гораздо ниже, а расстояние до земли оказалось в разы больше. Легко выскользнув из ухваченной за шиворот рубахи, я ударилась об пол, тут же заползая за ноги эльфа. В воцарившейся тишине, я выдернула зажатую в руках Фьеллиса рубаху и натянула через голову. Лицо приобрело пунцовый оттенок, а на щеках можно было жарить яичницу. Поднявшись на ноги, я обошла эльфа стороной, смерила Вовку убийственным взглядом и, дав Фьеллису звонкую пощечину, все в той же тишине удалилась в комнату. Как оказалось, зарывшись с головой под одеяло, каким-то образом удалось заснуть. Разбудил меня стук в дверь. За окном стемнело. Обстановка в комнате угадывалась с трудом.
Стук повторился.
— Кто?
— Фьеллис. Открыв рот, я собралась послать эльфа на все четыре стороны и, отвернувшись к стенке, продолжить прерванный сон.
— Заходи. В руках эльф держал подсвечник с зажженной свечой и небольшой сверток. Подойдя к кровати и положив сверток, он зажег свечу на столе. В комнате стало заметно светлее, хоть и по стенам заплясали устрашающие тени. Я вопросительно взглянула на Фьеллиса, кивнув на обернутый в пергамент и перевязанный веревкой объект.
— Подарок. Хотел извиниться за сегодняшнее.
— Да ладно, не заморачивайся. Это все Вовка виноват. Я ему тоже попозже врежу. Легкое хлопковое платье, корсет, нижнее белье и туфли на маленьком каблучке. Как эльф подбирал размеры, я решила не уточнять, оставив это на его совести. Выйдя за дверь и вернувшись через минуту, Фьеллис поставил у стены высокое зеркало и бросил стопку одежды на кровать.
— Тебя не поймут, если будешь в этом ходить. Или убьют. На кровати лежала моя старая одежда. Довольно потрепанная, в заплатках, но в меру чистая и без видимых порезов. Сапоги с окончательно расшатавшимися каблуками покоились на полу. Выпроводив мужчину за дверь, я принялась примерять обновки.
Платье оказалось слегка великовато, но корсет, затянутый поверх, исправил все, разве что рукава-фонарики не держались на плечах, а спадали вниз. Единственным недостатком оказалась длина, волочившаяся по полу и не дающая сделать и шагу, чтобы не оступиться. Подобрав юбку, я решительно направилась в кабинет, где Фьеллис наводил порядок на столе. Выпросив у него острый нож, за неимением ножниц, и убедившись, что в его доме отродясь не водилось ниток с иголками, я вернулась в комнату. Настолько радикально укорачивать платье планов не было. Но работать ножом оказалось гораздо сложнее, чем могло показаться вначале. Подол выходил неровный, с рваными краями, и приходилось отрезать ленту за лентой. Все же вскоре, взглянув на себя в зеркало, я могла с гордостью улыбнуться отражению.