Мы поехали к границе заповедника, а по пути остановились в Серонере и зашли к директору. Он сказал, что огорчен нашими осложнениями, и напомнил, что в конце месяца мы должны покинуть Серенгети независимо от обстоятельств.
Оставалось десять дней…
Здесь было много всяких укромных местечек, но и львов было вдоволь. Под одним деревом мы насчитали пятнадцать штук! Два самца с великолепными гривами стояли на страже, охраняя семейство из пяти львиц и восьми сосунков. Львята переходили от одной львицы к другой, и мамаши не делали различия между ними.
До границы Серенгети мы добрались уже под вечер, и нам не удалось найти масайской бомы, где можно было бы оставить Македде. Пришлось ехать обратно. Я решила утром отвезти Македде к масаи, а Джордж продолжит поиски львят в долине около лагеря.
Я приготовила все с вечера, чтобы утром выехать без задержки. Затем на всякий случай отправилась к тому месту, где мы кормили львят, а Джордж сразу же уехал на поиски. Утром он вернулся, радостно улыбаясь. Он нашел львят, вернее, они нашли его.
Проехав вниз по долине около десяти километров, Джордж остановил машину на открытом месте, чтобы далеко был виден свет фар, и стал мигать прожектором, вращая его во все стороны. Около девяти вечера появились львята. Они выглядели здоровыми, есть не хотели, зато братья выпили всю воду, которую мог выделить им Джордж, так что Эльсе-маленькой ничего не досталось. Все трое вели себя дружелюбно, Джеспэ даже попробовал забраться в машину. Львята провели там всю ночь. Несвежее мясо, которое привез Джордж, они почти не тронули, зато всласть повеселились, гоняясь за гиенами. На рассвете львята ушли в урочище по соседству, а Джордж поспешил в лагерь, чтобы порадовать меня добрыми вестями и предупредить, что никуда не надо ехать.
Видимо, свирепая львица в лагере Эльсы так их напугала, что они и на новом месте боялись чужих львов. Поэтому и нашли себе уединенный уголок, где можно было бы обосноваться.
Мы решили не переносить лагерь, а каждый вечер приезжать в долину львят и ночевать там в своих машинах. Их урочище было у самого подножия крутой гряды, выше «пояса цеце». Оно протянулось километра на два с половиной, попасть в него можно было по двум лощинкам. Одна из них — длиной с километр и шириной метра полтора — была отличным укрытием. Ее отвесные стенки поднимались на три метра в высоту, а сверху ее закрывал кустарник почти непроницаемым сводом. Словом, отличное место, прохладное даже в самые жаркие часы. Отсюда львята могли издалека услышать приближение врага и в случае опасности отступить в урочище и вскарабкаться по скалам на склон.
С гребня открывался великолепный вид на леса и кущи, простершиеся до самой реки, на долины и на холмы вдали. Русло было обозначено теряющейся во мгле извилистой лентой зеленых зарослей. Да, львята нашли себе место получше того, которое мы для них присмотрели…
Близился вечер, когда мы подъехали к урочищу. Остановились под высоким деревом между рекой и крутым склоном и подвесили на суку мясо. Вскоре из урочища вышел один львенок, но тотчас спрятался в высокой траве. Когда стемнело, все трое вместе подошли к тазику с водой. Они никак не могли напиться, пришлось подливать им несколько раз. Львята выглядели здоровыми, но стрела у Джеспэ торчала по-прежнему. Он с удовольствием вылакал рыбий жир из миски, которую я держала в руке, однако стрелу трогать не позволил.
Утолив жажду, львята скрылись в темноте и ужинать пришли только после того, как Джордж погасил фары. Верные привычному для них ночному образу жизни, они появлялись вечером, а на рассвете уходили.
Глава пятнадцатая
УРОЧИЩЕ
Мы тотчас дали знать в Серонеру, что львята нашлись. В тот же день мы встретились с директором, а на следующий день он приехал в лагерь обсудить дальнейшие дела. Он посоветовал предоставить львят самим себе. Мы возразили, что они еще не могут жить самостоятельно, к тому же нас беспокоит рана Джеспэ. И директор разрешил нам остаться до конца мая.
Вечером, как только стемнело, из урочища вышли Гупа и Джеспэ, но Эльса-маленькая не показывалась. Гупа жадно набросился на мясо, а Джеспэ вернулся к сестре и вместе с нею стал ждать, пока Джордж не выключит фары.
Днем мы опять поехали смотреть, как мигрируют обитатели Серенгети. Это было поразительное зрелище. Стада собираются несколько недель. За это время они так вытаптывают равнину, что от метровой травы почти ничего не остается. Сама миграция длится всего лишь несколько дней, и нужно видеть ее, чтобы представить себе этот неудержимый исход. Что за таинственные силы побуждают переселяться, словно по команде, не таких уж подвижных животных? Неужели только потребность в лучших пастбищах? Конечно, это важно. Наука показала, как сильно некоторые животные зависят от определенных видов трав, как они ради них готовы оставить привычные районы, но разве лишь в этом причина огромных одновременных переселений? Наверное, тут какой-то атавизм, унаследованный с древних времен.
Иначе как объяснить, скажем, переселения леммингов, роковые для этих грызунов? Они идут только ночами, когда им трудно найти травы и мхи, которыми они питаются, а достигнув моря, бросаются в него и тонут.[19]
С изумлением смотрели мы на проходящие мимо десятитысячные стада. Порой казалось, что сама земля пришла в движение. Гну перемещались группами по десяти, по сто голов или выступали гуськом по вытоптанным тропам. Зебры старались держаться поближе к воде. Эти два вида преобладали, но мы видели также множество газелей Томсона, стада газелей Гранта, конгони и топи, а в одном месте насчитали около двухсот антилоп канн. Кругом рыскали голодные гиены и шакалы, которые только и ждали случая броситься на отставшего. Куда ни погляди, вся равнина занята животными, и их просто не счесть.
В часы прохлады животные были полны энергии. Забавное зрелище представляли собой косматые гну. Быки подгоняли отставших коров и сражались с соперниками, а коровы трясли головами и брыкались, отгоняя самых назойливых преследователей. Целые армии маршировали мимо, поднимая облака пыли, так что приходилось тщательно прикрывать фотоаппараты, поэтому мы ничего не снимали. Вот галопом промчалось несколько сот зебр, и вдруг сквозь завесу пыли я увидела, как лев атаковал последнюю зебру в табуне. Он не рассчитал прыжка, и секундой позже так же неудачно прыгнул другой лев.
Когда облако развеялось, мы увидели обоих львов, они сидели под деревом. Один был старый, тощий. Должно быть, он всецело зависел от своего сильного и здорового товарища.
Заросли кроталярии золотой лентой отмечали берега реки. Над этим желтым морем виднелись спины пяти слонов.
Вечером мы вернулись к урочищу. Львята казались очень усталыми. Джеспэ был особенно вялым, он улегся возле моей машины. Несколько раз к нему подходила Эльса-маленькая, он облизывал ее. А когда она остановилась поодаль, он подошел к ней и обнял. Гупа в это время ел мясо, но Джеспэ дождался, пока осмелеет Эльса-маленькая, и только после этого потребовал у нас рыбьего жира. Всю ночь Джеспэ спал рядом с машиной.
Утром мы решили обследовать протянувшуюся на пятьдесят с лишним километров долину, с которой смыкалось урочище львят. Сперва ехали вдоль автомобильной колеи, но она вскоре пропала, и дальше надо было пробиваться сквозь высокую, в рост человека, траву и заросли колючей акации. Ее ветки были покрыты двойными шипами длиной до пяти сантиметров, и на них висели темно-коричневые «орешки» величиной с мячик. Эти мячики сделали муравьи, они яростно защищали свою обитель, когда мы нечаянно их задели. Если жизнеспособность растений Африки зависит от числа колючек на них, эта акация всех переживет. И ее очень любят мухи цеце, так что нам тут пришлось совсем не сладко. Чем дальше мы уезжали, тем сильнее докучали нам мухи.
Естественно, животные тут попадались редко. Только носорогам по душе такие колючие дебри. Мы невольно завидовали их толстой шкуре.
Долина переходила в открытую равнину, где мы увидели одинокую пальму Borassus. Обычно эти пальмы растут у воды. Тут бродило стадо топи, не меньше трех тысяч голов. Такого количества мы еще никогда не видели. Потом нам рассказали, что на этой равнине, которую топи почему-то особенно любят, их собирается до пяти тысяч.
19
Причины, вызывающие миграции животных, всегда комплексны, но все-таки основное — нехватка пищи. Не являются исключением в этом отношении и миграции леммингов.