- Нет. Прошу… - У меня была истерика, я не могла дышать, не могла думать. Шериф достал нож и подошел ко мне. Он схватил меня за волосы и провел рукой по лицу.
- Вот и пришел твой конец, Каролина Крейк. – Противная улыбка озарила его лицо. Он вытащил нож и одним движением перерезал мне горло. Мне было вовсе не больно, я ничего не почувствовала, кроме страха. Мое тело упало на землю. Я смотрела на черные тучи, озаряющиеся молнией и капли дождя начали накрывать мое лицо и тело. С каждой минутой я чувствовала слабость и приближение смерти. Я больше никогда не увижу солнце, лунную дорожку, родной дом, я не увижу ничего, кроме вечной тьмы. Я вспомнила слова мамы: « свет всегда режет тень». Эти слова оказались ложью, я погрязла в темной участи этого мира и никогда не выберусь оттуда. Крейк нагнулся ко мне снова, и я почувствовала удар в самое сердце. Я поняла, что это настоящий конец. Я умерла, зная правду, но так ничего и не смогла сделать. Никто не может предотвратить свою судьбу или вернуть время назад, никто за всю жизнь не может осознать, почему он находился здесь. Я знаю лишь одно – моя жизнь оказалась в руках самого Дьявола, но только сейчас он отпустил меня и теперь я свободна.
Эпилог
Я резко открыла глаза, проснувшись от собственного крика. Он был настолько громкий, что я услышала эхо. Я в ужасе отодвинулась к концу кровати. Я умерла, я была мертва, это все неправда. Я осмотрела свое местонахождение: знакомые стены, потрескавшийся потолок, старая кровать, туалет в углу комнаты и отламывающаяся плитка от пола. Я находила в психиатрической больнице Тонтон, в своей старой палате.
- Хватит орать! – Постучал кто-то в дверь.
- Почему я здесь? – Я подбежала к двери, санитарка посмотрела на меня испуганными глазами и выбежала. Я не понимала, что происходит. Неужели я сошла с ума и все это было неправдой? Куски воспоминаний всплыли в голове: я выстрелила в отца и мне вкололи что-то в шею. В этот день Дейва не было, не было никого, лишь врачи, которые поместили меня сюда. Я почувствовала, что мои волосы стали короче, практически как у мальчика. Я вспомнила про дневник Кайли, который лежал под плиткой и нагнулась за ним. Открыв последнюю запись, я обнаружила свой почерк: «Помоги мне». Хотела ли я написать это кому-то или просто теряла рассудок, было неизвестно, но вскоре ко мне вернулось небольшое воспоминание: Дейв сидел на углу моей кровати и что-то говорил, я не помню, что, но я пыталась отдать ему этот листок. Надпись была написана вовсе не ручкой, а кровью. Я посмотрела на свои ногти, которых не было, были лишь пятна крови и стёртая кожа.
- Вот она. – В палату зашла та самая санитарка с еще каким-то врачом. Я отошла назад.
- Тише, тебя никто не обидит. – Я слегка насторожилась и боялась подойти. Врач подошел ко мне и достал фонарик из кармана. Он не казался плохим, как Гейл или другие врачи, которые были здесь. Он протянул руку, чтобы я встала и я, слегка сомневаясь, поднялась. Он посветил фонарем мне в глаза, пощупал пульс на моей шее и осмотрел лицо.
- Что ж, Эмили, ты можешь отправляться домой. Надеюсь, на этот раз мы встретимся не скоро.
Меня отвели в какую-то комнату ожидания. На меня смотрели напуганными глазами, но никто не осмеливался подходить. Я посмотрела в окно и увидела снег. Какой сейчас месяц и сколько я здесь нахожусь? Я была в замешательстве и напугана, лучше бы я была мертва.
Через некоторое время в комнату забежала Маргарет. Я не верила, что это она, я помню только, как ее тело висело в середине комнаты. Неужели ничего этого не было и все это была лишь ложь? Но я ведь действительно видела имя Каролина Крейк, не могло же быть это враньем. Я вспомнила некоторые моменты: я действительно приходила в себя, но ненадолго. Я поняла, почему чувствовала дежавю, когда входила в заброшенную больницу в моем видении, каждый раз я просыпалась и снова видела одно и тоже. Раз за разом, будто кто-то включал видео на повторе в моей голове.
- Тебе лучше? – Ко мне села Маргарет. Я отрицательно помахала головой.
- Какой сейчас месяц? – Спросила я.
- Ноябрь.
- Я была здесь два месяца?
- Нет, милая, ты провела здесь год. – От этого мое тело пробрала дрожь. Я жила иллюзией целый год. – Ты уже просыпалась однажды, но ненадолго. Никто не знает, что повлияло так, но говорят, что таблетки и уколы, которые тебе вкалывали. Тех врачей отстранили.
- Ты знала? Про меня? Про то, что меня удочерили? – Лицо Маргарет сразу сменилось удивлением.
- Да, но мы не хотели, чтобы ты знала. Когда узнали, кто убил твою мать, его посадили пожизненно в какой-то другой город. Теперь ты будешь жить со мной. Надеюсь, ты не против, - продолжала говорить Маргарет.
- Кто это сделал? Кто убил ее? - Спросила я у Маргарет и слёзы начали наполнять глаза.
- Я точно не знаю. Знаю лишь, что это сделал Дэвид Крейк, шериф. Насколько я знаю, он кого-то нанял и заплатил ему довольно большую сумму.
- Кого он нанял?
- Не знаю, милая. Постарайся не думать об этом, ладно? - Она слегка обняла меня. Как можно было не думать об этом, если это все, что было в моей голове.
Мы приехали домой к Маргарет. Он был такой же как я видела его в последний раз. Я вспомнила, как огонь поглотил каменный дом, как Дейв смотрел на меня, стоя рядом. Это было все настолько реальным, что я до сих пор не верю, что нахожусь здесь. Я зашла в дом и посмотрела в зеркало, которое стояло в прихожей: мои волосы действительно были короткие, темного цвета, губы, которые некогда были пухлые и розового оттенка, покрылись трещинами и кровавыми потеками, на моей шее было множество следов от иголок, так же как и на руках; лицо было бледное и измученное. Я боюсь думать, что со мной было и какие опыты проводили. Сейчас я не хотела быть здесь или где-либо еще, мне хотелось закрыть глаза и никогда не открывать их.
Спустя два месяца
Я старалась смириться с той мыслью, что провела в больнице год. Ко мне часто возвращались воспоминания с тех дней. Я помню, как ко мне приходил Дейв и рассказывал разные вещи. Он рассказал о том, что шериф убил мою мать, о том, что происходило за эти дни. Я была словно парализована и не могла прийти в себя, даже не могла ходить и что-либо делать. За это время я похудела на десять килограмм и от моего тела остались лишь кости. К счастью, сейчас я снова набрала вес и привела в порядок своё лицо и тело. Дейв так и не появлялся за это время, мне казалось он забыл про меня и больше не вернётся. Наверное, это к лучшему. Я почти забыла его и не хотела вспоминать.
За окном царила снежная буря. Все улицы наполнились белым снегом, каждый дом и магазин был украшен рождественскими венками и игрушками. В доме Маргарет, который стал и моим домом, тоже стояла рождественская ёлка. Каждый день я уходила на работу, которую просто терпеть не могу. Мне приходиться разность еду, убирать кафе и мыть посуду. Иногда я возвращаюсь поздно ночью и без сил падаю спать. По выходным я хожу гулять с Джоном, но это бывает редко, потому что весь мой день заключается в том, чтобы носить еду и подтирать задницы клиентам. С Джоном я познакомилась в кафе, мне казалось он такой же придирчивый как и все, но он всегда давал большие чаевые и стал постоянным клиентом. Мы никогда не говорили, но однажды он предложил подвести меня домой. Было поздно, но тогда я даже не думала о том, что он может быть каким-то маньяком или убийцей, я была слишком уставшая, чтобы думать о чем-либо вообще. К счастью, он оказался хорошим. Мы целовались лишь пару раз, но я так и не разобралась в наших отношениях и есть ли они вообще. Мы видимся довольно редко и я его толком не узнала. Я не сильна в отношениях, ведь я встречалась только с Дейвом, если можно так сказать. Я ведь и его практически не знаю, но с ним мне не нужно было это, мне было достаточно того, что он со мной. Каждый день я должна ходить к психологу. Маргарет считает, что мне действительно помогут с моей душевной травмой, но я так не считаю. Я перестала ходить к нему после второй недели. Я гуляла, уходила работать или ехала к Джону, но не к нему. В школу меня больше не принимают, все знают, кто я такая и что сделала. Почему-то все верят в слухи о том, что я убила маму, даже поле того, как сказали правду. Я с трудом нашла работу, которая находится почти в конце города. На дорогу туда уходит полтора часа. Мне приходится вставать в пять утра только, чтобы доехать. Я ненавидела свою жизнь ещё больше и хотела вернуться в те дни, когда ходила в школу и терпела Кристи и её друзей. Я даже думала о самоубийстве, но эти мысли приходили лишь в переломные моменты и уходили так же быстро, как и появлялись.