С. С. Хантер
РОЖДЕННАЯ В ПОЛНОЧЬ
Посвящается Лили Дейл Мейкпис.
Твоя улыбка всегда напоминает, что в этом большом старом мире волшебство до сих пор живо-живехонько.
ГЛАВА 1
— Не смешно! — рявкнул отец.
«Да, не смешно», — подумала Кайли Гейлен, заглядывая в холодильник, чтобы взять что-нибудь попить. Ей захотелось втиснуться между горчицей и заплесневелыми хот-догами и захлопнуть дверцу, только бы не слышать злых воплей, доносившихся из гостиной. Родители снова ссорились.
«Так больше продолжаться не может», — подумала она. Из открытой дверцы поднимался морозный туман.
Вот же денек выдался! У Кайли запершило в горле. Она с усилием сглотнула и решила не плакать. Это был, кажется, самый паршивый день в ее жизни. В последнее время все дни стали паршивыми. За ней кто-то ходил, Трей ее бросил, а теперь еще и родители собираются разводиться. И это еще не все. Неудивительно, что вернулись ночные кошмары.
— Что ты сделала с моими трусами?
Крик отца ворвался в кухню, в нутро холодильника, даже хот-доги вздрогнули. Его трусами? Кайли прижала ко лбу холодную банку с диетической колой.
— С какой стати я стала бы что-то делать с твоими трусами? — спросила мать равнодушным голосом.
Мать, как всегда, спокойна. Холодна как лед.
Кайли выглянула из окна во двор, где только что прошла мать. Белые трикотажные трусы отца свисали с дымившейся решетки гриля. Лихо. Мать сделала барбекю из отцовских трусов. Вот так. Кайли в жизни ничего не станет есть с этого гриля.
Сдерживая слезы, она запихнула банку с газировкой на место, закрыла холодильник и вышла в коридор. Может, увидев дочь, они перестанут вести себя как два подростка и вспомнят, что у них есть ребенок?
Отец стоял посреди комнаты, сжимая в кулаке трусы. Мать сидела на диване, мирно прихлебывая горячий чай.
— Тебе к психиатру надо! — заорал отец на всю комнату.
Два — ноль в его пользу. Вот уж кому нужна помощь психотерапевта, так это матери. И с какой стати не она, а Кайли два раза в неделю туда ездит? И почему отец — всем известно, что Кайли достаточно пошевелить пальчиком, и он тут же выполнит ее желание, — почему отец уезжает без нее? Она не винила его за то, что он бросал мать, — вот уж Снежная Королева. Но почему он не берет с собой Кайли? У нее снова перехватило горло.
Отец ринулся обратно в свою спальню, чтобы упаковать вещи — все, кроме трусов, дымившихся на заднем дворе. Мать как ни в чем не бывало просматривала деловые папки.
Слезы навернулись на глаза Кайли, когда ее взгляд упал на фотографии в рамках. Мать с отцом фотографировались каждый год в поездках.
— Сделай что-нибудь, — взмолилась Кайли.
— Что именно? — спросила мать.
— Заставь его передумать. Извинись за то, что поджарила его трусы. — «И за то, что у тебя в жилах ледяная вода, а не кровь». — Мне по барабану, что ты сделаешь, просто не дай ему уехать.
— Ты ничего не понимаешь.
Мать спокойно, без малейших признаков волнения, углубилась в свои бумаги.
Отец, с чемоданом в руке, быстрым шагом прошел по гостиной. Кайли бросилась за ним и выбежала в удушающую полуденную хьюстонскую жару.
— Возьми меня с собой, — жалобно попросила она, не заботясь, увидит ли он ее слезы. Может, слезы даже помогут. — Я совсем мало ем.
Он покачал головой, но, в отличие от матери, посмотрел на нее по-человечески.
— Ты ничего не понимаешь.
«Ты ничего не понимаешь».
— Почему вы все твердите одно и то же? Мне шестнадцать лет. Если я не понимаю, так объясни. Раскрой наконец великую тайну.
Отец опустил голову и уставился на носки ботинок, словно он держал экзамен, а на ботинках был написан ответ.
— Твоя мама… ты ей нужна.
— Нужна ей? Шутишь? Да она меня терпеть не может!
«И ты тоже». От этой мысли Кайли стало трудно дышать. Ему она тоже не нужна.
Кайли вытерла слезы и тут снова увидела его. Нет, не отца, а Бравого Солдата — того, кто преследовал ее в последнее время. Он стоял посреди улицы в тех же самых армейских штанах, в каких она видела его всегда. Он был похож на солдат из фильмов про Войну в заливе, которые так нравились матери. Только он ни в кого не стрелял и его не разрывало в клочья снарядом — он просто стоял и смотрел на Кайли очень печальными глазами.
Она заметила, что он за ней ходит, наверное, с месяц назад. Он ни разу с ней не заговорил, и она с ним тоже. Но в тот день, когда она показала его матери, и та… Да, в тот день жизнь Кайли пошла кувырком. Мать решила, что дочь все выдумала, чтобы привлечь к себе внимание или еще чего похуже. Под «похуже» мать имела в виду, что Кайли теряет контакт с реальностью. В итоге вернулись ночные кошмары, которые ее мучили в раннем детстве, но теперь они стали страшнее. Мать сказала, что психотерапевт поможет справиться с ними, но как, если Кайли даже не могла их вспомнить? Знала только, что снова приснился страшный сон. Настолько страшный, что она проснулась в слезах.
Кайли хотелось закричать. Закричать, чтобы отец повернулся и тоже его увидел — чтобы все знали, что она не сходит с ума. Тогда она как минимум избавится от посещений психотерапевта. Это несправедливо.
Жизнь вообще несправедлива, о чем не переставала напоминать ей мать.
Так или иначе, когда Кайли оглянулась, его там уже не было. Не преследователя, а отца. Он запихивал чемодан на заднее сиденье своего красного «Мустанга» с откидным верхом, ожидавшего на подъездной дорожке. Матери эта машина никогда не нравилась, зато отец ее любил.
Кайли бросилась к машине.
— Я попрошу бабушку поговорить с мамой. Она все уладит…
Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она вспомнила, что в их жизни произошло еще одно ужасное событие. Теперь нельзя было побежать к бабушке и попросить ее все уладить. Потому что бабушка умерла. Ушла. Кайли представила холодное тело в гробу, и голос у нее прервался.
У отца на лице появилось то же выражение, с каким он три недели назад проводил дочь в кабинет психотерапевта.
— Все в порядке. Я просто забыла.
Потому что вспоминать слишком больно. Кайли почувствовала, как по щеке течет слеза.
Отец подошел и обнял ее. Объятие длилось дольше, чем у них было принято, но все равно оказалось слишком коротким. Как может она его отпустить? Как может он ее бросить?
Руки его разомкнулись, и он отстранил ее.
— Ты всегда можешь мне позвонить, глупышка.
Утирая слезы, ненавидя себя за то, что расхлюпалась, она проводила взглядом его красный кабриолет, который с ревом понесся прочь и исчез в конце улицы. Кайли захотелось побыть одной, и она бросилась к дому. Потом вспомнила про Солдата и оглянулась в надежде, что он исчез, как обычно.
Но нет. Он по-прежнему стоял там — смотрел, подглядывал. От этого она запаниковала и разозлилась одновременно. Он один виноват в том, что ей пришлось ходить к психотерапевту.
Мимо проковыляла к почтовому ящику пожилая соседка миссис Бейкер. Старая библиотекарша улыбнулась Кайли, но даже не взглянула на Бравого Солдата, хотя он стоял на лужайке перед ее домом, ближе чем в двух шагах.
Странно. До того странно, что по спине пробежал холодок — точно такой же, как на похоронах бабушки. Что, черт возьми, происходит?
ГЛАВА 2
Через час Кайли спускалась по лестнице с рюкзаком и сумочкой через плечо. У входных дверей она столкнулась с матерью.
— Ты в порядке?
«Ты еще спрашиваешь?»
— Переживу, — ответила Кайли.
Это бабушка уже ничего не переживет. Кайли вспомнила яркую багровую помаду, которой бабушке намазали губы перед похоронами. «Да сотрите же это!» — почти услышала тогда Кайли ее слова.
— Ты куда собралась? — спросила мать, и озабоченная морщинка пролегла между ее бровей.
— Ты же сама сказала, что я могу переночевать у Сары. Или ты была слишком занята барбекю из папиных трусов, чтобы это запомнить?