Юлия подчинилась.
— Естественно, вы можете пойти к нему, но сейчас он спит. Мы дали ему сильное успокоительное средство.
Юлия судорожно сжала в руках сумку.
— Почему?
— Потому что завтра утром мы должны его оперировать. Профессор будет сам делать эту операцию.
Юлия хотела было что-то спросить, но передумала и молча ждала объяснений.
— Как только вашего мужа доставили к нам, госпожа Пальмер, мы сразу же сделали рентген. Снимки показали субдуральную гематому.
Юлия с испугом вслушивалась в слова врача.
— Гематома, — продолжил доктор Богнер и закурил новую сигарету, — это кровоизлияние, в большинстве случаев ничего опасного. Но у вашего мужа такая гематома образовалась под мозговой оболочкой. Гематома давит на мозг, и это вызвало потерю сознания, а также определенную спутанность мыслей. Когда он очнулся, он, правда, вспомнил свое имя, но не смог назвать ни свой возраст, ни дату рождения. Вы понимаете, госпожа Пальмер, если мы сразу же не примем меры… — теперь он решительно погасил сигарету, — его состояние только ухудшится.
— Значит, операцию нельзя отложить?
— Именно так.
— Я думала, что обычное кровоизлияние рассасывается само по себе. — И она добавила неуверенно: — Через некоторое время.
— Но до этого могут произойти необратимые нарушения мозговой деятельности.
«Вот так вот», — подумала Юлия и задала себе страшный вопрос, который не осмелилась бы произнести вслух: не могли ли эти нарушения уже произойти.
— Сейчас, — сказал доктор, как будто читая ее мысли, — еще существует реальный шанс полного излечения.
Юлия встала.
— Я могу увидеть мужа?
Доктор Богнер посмотрел на часы и тоже поднялся.
— Я отведу вас к нему.
Они прошли по длинным коридорам, направо, налево, направо, две ступени наверх, наконец, через дверь в стерильную больничную палату, и Юлия оказалась перед кроватью, где лежал ее муж. Она испугалась и чуть не вскрикнула от ужаса. Юлия так привыкла к его светловолосой шевелюре, а теперь его голова была гладко обрита.
— Извините, я не подумал об этом, — сказал доктор Богнер. — Следовало предупредить вас.
Казалось, Роберт заснул крепко и спит как маленький ребенок, настолько беспомощным он выглядел.
— Могу я остаться около него?
— Теоретически да, но сейчас вы ничего не сможете сделать для него. Будет лучше, если вы все же поедете домой. — Он был очень тактичен, но Юлия поняла, что, должно быть, выглядит очень неряшливо. Она покраснела.
— Мы будем оперировать его завтра утром, — продолжал доктор Богнер. — Это означает, что по нашим расчетам он должен прийти в себя примерно к десяти часам утра. Таким образом, в вашем распоряжении достаточно времени, вы можете немного отдохнуть.
— Да, — почти беззвучно ответила Юлия. — Спасибо, господин доктор.
Врач проводил ее до выхода.
— Госпожа Пальмер, — сказал он, — если вы хотите что-нибудь сделать для вашего мужа…
— Да? — спросила она и выжидательно посмотрела на него.
— Молитесь за него!
На следующее утро Юлия недолго побыла дома, в восемь часов утра она уже была в клинике Габерзее, очень элегантно одетая — в габардиновом костюме кофейного цвета и светлой шелковой блузе, тщательно накрашенная и причесанная. Тем не менее глаза за набухшими веками казались совсем крошечными — ведь она почти всю ночь не спала.
Роберта уже прооперировали, но ее к нему не пустили. Строгая медсестра отказалась пропустить ее, а доктора Богнер нигде не было видно.
Только позже, уже после того как профессор в сопровождении врачей и сестер во время обхода посетил и Роберта, Юлию пустили к нему.
Профессор, с которым она хотела поговорить, только кивнул ей и дружески, но лаконично сообщил:
— Все в порядке, госпожа Пальмер. Я поздравляю вас. — Затем он двинулся дальше со всей своей свитой.
Юлию даже не взволновали эти слова, так как она сгорала от нетерпения скорее увидеть мужа. Было уже начало двенадцатого.
Роберт лежал на высокой больничной койке, изголовье которой было слегка приподнято. Его лицо было почти таким же белым, как и повязки, закрывавшие его череп. Взгляд был отсутствующим. Было видно, что он находится под воздействием лекарств.
— О Роберт, Роберт! — воскликнула потрясенная Юлия и, сама не зная почему, добавила единственное, что ей пришло в голову в этот момент: — А я совсем ничего тебе не принесла!
Роберт внимательно посмотрел на Юлию, узнал ее и попытался улыбнуться.