Элвира Хаген не ожидала такого сопротивления. Она сдалась, хотя ей, вероятно, было хорошо понятно, что для фирмы это была неудачная сделка. Гораздо разумней и дешевле было бы дать Юлии возможность представлять и дальше «Про Фобис» до истечения срока договора. Но они уже так крепко «сцепились» друг с другом, что Элвира посчитала невозможным уступить Юлии, не теряя при этом собственного достоинства.
И Юлия выиграла эту схватку. Но победа была с привкусом горечи. Она спрашивала себя, неужели она была настолько никчемным работником, что ей дали отставку даже такой ценой?!
Юлия признавалась сама себе, что аргументы Элвиры не были уж совсем необоснованными. Действительно, в течение нескольких последних лет она несколько потеряла уверенность в себе просто потому, что она словно потеряла свой прежний образ, а нового так и не сумела найти. Хотя бизнесмены, с которыми она имела дело, почти все были старше ее, и только изредка появлялся какой-нибудь предприниматель помоложе, ей всегда казалось, что они выглядели и держались значительно лучше, чем она.
Такая горькая самооценка привела к неожиданному решению: она сделает косметическую операцию — подтяжку. Юлия была убеждена в том, что если она будет снова хорошо выглядеть, то и чувствовать она себя будет тоже молодой. Во всяком случае энергии и воодушевления у нее хватало.
19
Юлия далеко ушла в свои воспоминания, она как бы выпала из реальной жизни пока лежала в клинике. Но вот наконец наступил день, когда должны были снять повязки.
— Доброе утро, госпожа Пальмер, — с улыбкой приветствовала ее медсестра Хайдрун, которая больше других нравилась Юлии. — Вот вы и дождались этого дня! Я провожу вас сейчас к профессору. Но сначала надо постараться сделать так, чтобы выглядеть особенно хорошо, да?
Юлия зажмурилась от света. Повязки на ее глаза накладывались теперь таким образом, что оставалась небольшая щель. Она могла самостоятельно подносить ко рту чашку с носиком и сама ориентироваться в ванной комнате. Но ей нельзя было ни читать, ни смотреть телевизор, пока это была бы слишком большая нагрузка. Пока Юлия приводила себя в порядок, медсестра Хайдрун достала для нее из шкафа чистую ночную рубашку. Это была любимая рубашка Юлии из светлого шелка с вставкой из тонких кружев вокруг выреза.
Вполне естественно, что Юлия не могла утерпеть и еще раньше успела осторожно ощупать свой подбородок и место около глаз. Но она мало что сумела понять, только почувствовала под руками. К сожалению, в ванной комнате не было зеркала. Более того, однажды она долго и безуспешно искала свое маленькое зеркальце. Ей не хотелось думать, что кто-то вынул его из сумки или из ее несессера. Но спросить сестру она тогда не решилась.
Сейчас она так волновалась, что сердце было готово выскочить из груди. Ее снова охватил панический страх. Конечно, она доверяла профессору Келлерманну. Она просто обязана была доверять ему, иначе можно было сойти с ума от волнения. Ведь он уже несколько раз осматривал ее после операции, он бы конечно сказал ей, если бы что-то было не в порядке. А если действительно что-то не получилось, к чему тогда вся эта торжественная церемония снятия повязки? Юлия надела рубашку, накинула сверху халат. Медсестра Хайдрун помогла надеть ей гольфы.
— Чтобы вы не простудились, госпожа Пальмер. Вы можете пробыть там долго.
Разве они осмелились бы так готовить ее к «большому выходу», если бы ее ждало разочарование? «Конечно, нет», — сказала себе Юлия. И все-таки страх оставался.
Хайдрун улыбнулась ей.
— Вы имеете право немного нервничать, госпожа Пальмер, — это совершенно нормально.
— Признайтесь, я выгляжу смешной?
— Нет, вовсе нет. У меня были пациентки, которые вообще не могли совладать с собой. Они даже не решались посмотреть на себя в зеркало.
— Да что вы? Я просто не могу дождаться этого момента! — взволнованно ответила Юлия.
— Ну вот увидите, все будет замечательно.
Хайдрун отвела Юлию в приемную перед кабинетом профессора.
— Подождите минутку, — сказала она, — сейчас вас примет профессор.
Приемная была пуста как всегда раньше, когда Юлия была здесь. Совершенно очевидно, что пациентов старались оградить от назойливого любопытства.
Медсестра Хайдрун нажала на какую-то кнопку, после чего раздался звонок. Дверь открылась и вышел профессор Келлерманн. Он был высокого роста, гладко выбритый, и черты его лица были настолько правильными, что Юлия даже подумала, что, возможно, и ему самому тоже делали пластическую операцию.