— Человек меняется, — заметил Роберт. — В нашей молодости я всегда казался себе немного смешным во время танцев, не мужественным, скованным, еще бог знает кем. А теперь я так люблю танцевать. Странно, правда?
В этот вечер Юлия услышала много комплиментов. Но почему-то никому не бросилось в глаза, что она не просто хорошо отдохнула, а действительно изменилась.
Только госпожа Хеллбергер сказала ей немного позже, когда они оказались рядом около стола с закусками:
— Вы выглядите просто чудесно, моя дорогая, моложе, чем когда-либо. Можно подумать, что вам сделали подтяжку на лице.
— Да? Можно так подумать? — довольно дерзко ответила Юлия, улыбаясь. — Вы мне льстите, госпожа Хеллбергер.
Лиане Хеллбергер довольствовалась этим ответом, не рассчитывая получить подтверждение своим подозрениям.
21
Когда Юлия проснулась, золотистые лучи солнца уже проникали в комнату сквозь закрытые шторы. Роберт еще спал. Она нежно поцеловала его в висок, и он ответил ей сонным невнятным бормотанием. Юлия отодвинула занавеску: день обещал быть прекрасным.
Тихо напевая, она умылась, оделась и нанесла на лицо легкой макияж. Затем поставила воду и поискала среди кассет и компактных дисков подходящую для этого утра музыку: вальс Иоганна Штрауса в исполнении Венского филармонического оркестра под управлением Герберта фон Караяна. Она приглушила звук, чтобы не разбудить Роберта. Спустя какое-то время она подошла к нему с чашкой чая — после Англии это вошло у нее в привычку. Они доставляли друг другу это удовольствие при любой возможности.
Роберт сел в кровати и подоткнул себе под спину подушки.
— Который час?
— Самое время вставать. — Она присела рядом и сделала глоток из своей чашки. — Я сделаю сейчас завтрак. У тебя будет какое-нибудь специальное пожелание?
— Может быть, яйцо всмятку?
— Ну, это уж обязательно!
— Ты восхитительна.
— Ты тоже неплохо выглядишь, — ответила она, улыбаясь. — Но ты нравишься мне еще больше, когда хорошо побрит.
Он сделал вид, как будто намерен поставить чашку. — Если хочешь, я могу сейчас же…
Но Юлия остановила его.
— Я пошутила. Это можно сделать после завтрака.
Когда она выходила из спальни, унося поднос с чашками, он крикнул ей вслед:
— Сделай музыку громче!
Юлия так и сделала. Квартира наполнилась звуками вальса. Кружась под звуки музыки, она вернулась в спальню и раздвинула шторы. В комнату хлынул свет.
Роберт прикрыл глаза рукой.
— Я ослеплен! — Юлия рассмеялась. — Сейчас привыкнешь.
В тот момент, когда она в кухне взяла в руки песочные часы, чтобы последить за временем и переварить яйца, раздался звонок в дверь. «Кто бы это мог быть, — подумала Юлия, — с утра в воскресенье?» Она подбежала к двери и открыла ее.
Перед дверью в квартиру стояла молодая женщина, которая показалась Юлии знакомой. У нее были светлые вьющиеся непослушные волосы, она была одета в светлый костюм и держала за руку маленькую девочку. Она была явно смущена.
— Извините, пожалуйста, я не хотела…
— Кажется, мы знакомы? Но, извините, я никак не могу вспомнить… — начала Юлия.
— Я работала в парикмахерской «Матушка» в Розенхайме.
— Ах, да! Теперь я вспомнила! Фройляйн Рита!
— Но за это время, — сказала молодая женщина не без гордости, — я вышла замуж. Теперь — госпожа Краузе.
— Значит, вас можно поздравить, — ответила Юлия. — Чем могу быть полезной? — недоуменно спросила она, стараясь придать своему голосу некоторую любезность.
— Нет-нет, все в порядке, я просто ошиблась, — растерянно и торопливо ответила госпожа Краузе и обратилась к девочке:
— Пошли, Михи, мы уходим. — Она повернулась и направилась к лифту.
Но девочка не хотела уходить.
— Пойдем же! Будь послушной! — уговаривала госпожа Краузе.
— Я не хочу! — захныкала девочка. — Я хочу к папе!
Рита Краузе нажала на кнопку вызова лифта. — Вы извините нас, — сказала она и смущенно улыбнулась.
— Да, нет, одну минутку! Что сказала ваша девочка? — спросила Юлия, совершенно сбитая с толку.
— Не обращайте внимания. Господи, эта дета всегда болтают всякую чепуху.
Пришел лифт. Рита Краузе открыла дверцу и с силой втолкнула туда сопротивлявшуюся девочку, которая уже рыдала навзрыд. Дверь захлопнулась, и лифт поехал вниз.
Юлия, изумленная, продолжала стоять около открытой двери. Торжественно-радостная музыка «Императорского вальса» звучала в ее ушах как насмешка.