— Я уже поняла. Но что это такое?
— Гусиная печенка на сердцевине артишока под соусом, — пояснил официант.
— Ну, давай попробуем. — Маргит взяла кусочек теплого поджаренного хлеба из корзиночки с салфеткой, намазала маслом, решительно откусила и занялась «амюз голе». — Вкусно! — с удовольствием констатировала она.
Юлия ковырялась в своей тарелке маленькой вилкой.
— Но почему? Что нашла Элвира в этом Нойнере?
— Ходят сплетни, что он метит в зятья. Ведь младшая Хаген отнюдь не красотка, да и без особых способностей к чему-либо. Говорят, Нойнер ухаживает за ней.
— Но ведь она совсем молоденькая? У нее нет никаких собственных планов? И она даст себя так легко сосватать?
— Во всяком случае, она не станет сопротивляться. Она полностью подчиняется матери. Делает все, что требует от нее Элвира.
— Но это же ужасно!
— Какое нам дело до этого? — Маргит пожала плечами.
Юлия, наконец, справилась с аппетитной закуской.
Подошел официант, чтобы забрать тарелки.
— Дамам понравилось? — спросил он.
— Спасибо. Это было превосходно! — ответила Маргит. После того, как официант отошел, она добавила: — Я бы не стала встречаться с тобой только для того, чтобы говорить лишь об этом.
И затем Юлия, в то время, как им приносили такие блюда, как перепелиные яйца с маринованной семгой, запеченный картофель с грибами, овощной суп со сливками, лимонный щербет, медальоны из баранины с жареным картофелем, обжаренный инжир, а затем сыр, узнала все, что происходит в их бизнесе. Один француз по имени граф Пьер де Шатонак, отпрыск известного старинного рода, занялся «от купюр» и создал фирму «Насель». Его первая коллекция уже готова, и теперь он срочно ищет людей, представителей за границей, которые могли бы распространять его модели по всей Европе.
— По всей Европе? — переспросила Юлия и подумала о довольно осторожных начинаниях «Про Фобис». — Не много ли он берет на себя?
— Ну это как посмотреть. Для того, кто решил протянуть щупальца до самой Америки, это не слишком много. — Маргит отпила шампанское. — У семьи, судя по всему, много денег. Замки, виноградники, частные банки и так далее.
— Откуда ты все это знаешь?
— Его «охотники» уже подходили ко мне, к госпоже Хейзе и к старому Колеру. Но мы-то прочно связаны с «Про Фобис», к тому же уже не способны на какие-то новые эксперименты.
— А для меня, ты считаешь, это было бы подходящим?
— Я рада, что ты сама это сказала. — Маргит промокнула губы салфеткой. — Во всяком случае, я назвала твое имя.
— Очень любезно с твоей стороны.
— Самым разумным для тебя было бы самой обратиться на фирму. Я могу дать тебе адрес. — Маргит порылась в своей сумке и, наконец, вынула визитную карточку.
Юлия долго рассматривала эмблему фирмы, на которой был изображен стилизованный воздушный шар с корзиной.
— Это очень заманчиво, — сказала она.
— Ну и?
— Я не знаю французского языка.
— А кто его знает? Все обходятся при помощи английского языка.
Хотя знание Юлией английского языка никогда не превышало школьного запаса, она не сочла нужным признаваться бывшей коллеге в этом и сказала:
— Я подумаю.
— Это звучит не очень оптимистично.
— У меня совсем не то настроение, чтобы особо восторгаться! Кроме того, у меня и так полно дел…
— Но ведь от мелких сделок ты не сможешь получать такую же прибыль, — прервала ее Маргит.
— … и я не намерена пускаться в непредсказуемые приключения.
26
Юлия не хотела признаться даже себе, что ее неуверенность, та самая, которую, казалось, она уже давно преодолела, эта неуверенность удерживала ее от того, чтобы заявить о себе на фирме «Насель». Решающим было отнюдь не знание языка. Все равно от нее не ожидали, что она будет завоевывать какой-то новый район для продажи моделей коллекции «Насель», а совсем наоборот, то, что она представит ее в своих старых районах работы. И хотя она пыталась вбить себе это в голову, у нее все равно не хватало мужества объявиться на фирме.
Хайди Ламм, с которой она не раз обсуждала эту проблему, тоже не знала, что посоветовать Юлии.
Когда дни стали прохладнее, Юлия поехала в Винкельхоф, чтобы убрать до следующего года свои летние платья и забрать вещи для осени. У нее было странное чувство, когда она входила в квартиру, в которой так долго жила со своим мужем.
Хотя она считала, что Роберт находится на работе, она несколько раз крикнула:
— Здесь кто-нибудь есть? Эй, это я, Юлия!
Но никто не откликнулся, дом молчал.
После того, как она опустошила и заново упаковала чемоданы, и, следовательно, была готова к отъезду, она не смогла устоять против искушения немножко «пошпионить». Казалось, ничего не изменилось. Ничто не указывало на то, что в жизнь Роберта вошла другая женщина. Это порадовало Юлию, хотя она даже не поняла почему.