Хайди взяла шляпу.
— Позвольте я возьму ваш плащ, граф!
На этот раз он позволил упомянуть его титул.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал он и протянул плащ Хайди.
— Сделай нам, пожалуйста, кофе, Хайди! — сказала Юлия, и затем спросила графа: — Вы ведь выпьете со мной чашку кофе? Садитесь, пожалуйста, — добавила она и показала на одно из кресел.
— С удовольствием.
Хайди вышла. Юлия и французский граф посмотрели друг на друга. Как Юлия и предполагала, он был смуглым южанином с лукавыми карими глазами, полными губами, аристократическим носом, черными волосами и, контрастом его моложавому лицу, с седыми висками.
— Замечательно, что вы так хорошо говорите по-немецки, — искренне сказала Юлия и положила одну ногу на другую. — Это большое облегчение для меня.
— О, знание языков очень важно в наше время. Я многие годы провел в швейцарском интернате.
— А я в школе не думала об этом.
— Это не страшно. Красивой женщине всегда сопутствует в жизни успех, даже если она немая.
Юлия засмеялась.
— Хорошо сказано, граф… Кстати, а как я могу вас называть?
— Месье Шатонак или еще лучше, зовите просто Пьер!
Но на это Юлия не могла решиться так быстро.
— Месье Шатонак, ваше замечание было так галантно и прозвучало весьма поэтично, но должна сказать, что в моей профессии я ничего не смогла бы добиться молчанием. К счастью, моим участком являются Южная Германия, Швейцария и Австрия, так что до сих пор я вполне справлялась при помощи родного языка.
— Но ведь с Римом и Лондоном вас также связывают деловые отношения.
Юлии стало на минутку не по себе.
— Вы очень хорошо информированы, месье Шатонак, — сказала она, — но там мне хватает моих скромных знаний английского языка.
Он как будто читал ее мысли.
— Вы все еще злитесь на этот, как это сказать, скандал с «Про Фобис»?
— Да, — призналась Юлия, — потому что я до сих пор не понимаю, как это могло случиться со мной.
— О, это легко объяснить. Женское соперничество, ничего другого. Я отдаю должное женщинам, но они непредсказуемы. Впрочем, это может быть как раз то, что делает их такими загадочными и притягательными для нас мужчин. Но иметь дело с женщиной в качестве шефа или делового партнера всегда трудно.
— Вы так думаете?
— Абсолютно уверен.
Вошла Хайди с подносом и поставила чашки, блюдца, сахар и сливки на маленький столик между Юлией и графом.
— Мерси, большое спасибо, — сказал граф, расстегнул слегка приталенный пиджак и положил себе сахар и сливки. Юлия пила черный кофе.
— Вкусно, очень хорошо, — похвалил он.
— Может быть, вы хотите немного коньяку к кофе? — спросила Юлия.
— А вы пьете коньяк к кофе?
— Да, даже охотно. Но не в это время дня.
— Я тоже не в это время.
Хайди, как зачарованная, продолжала стоять перед ними. Наконец она спросила:
— Я тебе больше не нужна?
— Сейчас нет, Хайди.
Когда она вышла, граф спросил:
— Хорошая сотрудница?
— Лучшая. Хайди здесь с самого начала. Между нами нет никаких сложностей. — Немного подумав, она добавила: — Во всяком случае, я надеюсь на это.
— Почему вы сделали такую оговорку? — спросил он с искренним интересом.
Юлия подумала о том, что отношения между Хайди и Робертом всегда были несколько напряженными. Однако она не хотела рассказывать об этом графу, да это и не имело больше никакого значения.
— Никогда не знаешь, что будет дальше, — кратко пояснила она.
— Совершенно правильно. Не существует никакой гарантии для счастья. — Он допил свою чашку кофе.
Юлия хотела было предложить ему еще кофе, однако отложила это, поскольку считала, что он должен теперь перейти к делу. Они и так занимались общими разговорами уже достаточно.
— Вы, конечно, знаете, почему я пришел к вам? — вдруг неожиданно спросил граф.
— Маргит Шонцайт сказала мне, что вы создали коллекцию моделей.
— Правильно. И она назвала мне ваше имя. Она говорила мне о том, что вы могли бы распространять модели этой коллекции.
— В принципе это так и есть. Но, естественно, я должна сначала знать, о каких сделках пойдет речь и каких покупателей вы имели в виду. Точнее говоря, прежде чем я смогу принять решение, мне надо самой сначала увидеть коллекцию и оценить ее.
Он улыбнулся.
— Мадам, это само собой разумеется!
— Таким образом, по этому пункту мы единодушны.