— Я не женат, Юлия.
— Попытайтесь все же представить себе! Такое могла бы сделать и ваша подруга.
— Я не ревнивый.
— Вы никому не доверяете?
Он долго молчал, улыбаясь, смотрел на ее взволнованное лицо, затем стал серьезным.
— Это вопрос, над которым я должен долго подумать, прежде чем смогу честно ответить на него.
— А я своему мужу доверяла.
Он взял ее руку.
— Бедная Юлия!
— Вам совсем не надо жалеть меня, Пьер. Эта проблема для меня уже не существует. Теперь я живу своей собственной жизнью.
— Но шрам наверняка остался.
— Кто же обходится без ран? Может быть, вы, Пьер?
— Нет, нет, вы правы, травмы есть у всех.
— Но мы должны справляться с этим.
— Как я вижу, вам это явно удалось.
— Во всяком случае, слезами я не заливалась. Я была в ярости.
— А сейчас?
— Не знаю. Я больше не думаю о моем муже, — сказала она и потом добавила честно: — Во всяком случае, пытаюсь не думать.
— А если бы он сейчас вошел сюда? Вместе с хорошенькой блондинкой… Ведь это была хорошенькая блондинка, та, с которой он изменил вам?
— Почему вы так думаете?
— Я чувствую это. Так да или нет?
— Да, она блондинка, хорошенькая и на десять лет младше меня.
— Но он не женился на ней, так?
— Это еще может случиться.
— Нет, момент упущен.
Юлия рисовала вилкой сложный узор на скатерти.
— Я в этом совсем не уверена. Он привязан к ребенку, это девочка.
Граф засмеялся.
— Как это все старомодно! Почти трогательно.
— Возможно, я не так выразилась или отношусь к этому неправильно. Во всяком случае, он поддерживает контакт с девочкой, приглашает к себе, ходит с ней гулять, может быть, в зоопарк, не знаю.
Он осторожно взял вилку у нее из руки.
— О, — смутилась Юлия и только тогда поняла, что делала.
— Ничего страшного! — быстро успокоил он. — Может быть, хотите кофе?
— Да, с удовольствием.
— И коньяк?
От коньяка она отказалась.
Граф сделал заказ. К удивлению Юлии официант подкатил маленький столик-тележку, заполненную бутылками, и начал предлагать коньяк, арманьяк и граппу урожая разных лет. Граф де Шатонак выбирал так обстоятельно, что можно было подумать, речь идет о принятии решения на всю жизнь, а не о рюмке коньяка, который не позднее, чем через десять минут будет выпит. Казалось, что официант относится к этому делу также серьезно, как и граф. Юлия сочла все это очень забавным, но зато эта процедура дала ей возможность вновь обрести внутреннее равновесие.
Официант налил золотистую жидкость в рюмку, граф взял рюмку с коньяком в руку, понюхал, сделал глоток и только тогда выразил свое одобрение. Между тем принесли кофе, сливки, белый и коричневый сахар. Кроме того, официант поставил на стол маленькую серебряную пирамиду со сладостями. Юлия налила графу сливки и положила сахар, сама же пила черный кофе. От сладкого отказались оба.
— Как случилось, Пьер, что вы никогда не были женаты? Или такая попытка была?
— Нет. Но объясняется это очень просто: я считаю, что форма брачных отношений мне не подходит.
Юлия рассмеялась.
— Как вы можете это знать, если еще ни разу не пробовали?
— Я жил вместе с одной женщиной, потом с другой, и это было не очень удачно. Только не надо говорить мне сейчас, что все было бы по-другому, если было бы свидетельство о браке и кольцо на пальце.
— Я далека от того, чтобы утверждать подобное.
— Конечно, но очень возможно, что я все-таки попытаюсь отважиться еще раз. С вами, Юлия.
Внутри у нее все задрожало, но она прекрасно понимала, что это сватовство нельзя воспринимать всерьез.
— Совместное проживание? — шутливо спросила она. — Или женитьба?
— Я хочу сказать вам правду, Юлия.
Она внимательно посмотрела на него. Он действовал на нее завораживающе в тончайшей белой рубашке, которая оттеняла его смуглую кожу и карие глаза.
— Да? — спросила она с любопытством.
— Я старомодный человек. — Он сделал глоток коньяка и, казалось, ограничился этим заявлением, как будто тем самым все было сказано.
— Ну и дальше? — подтолкнула она его.
— Я не верю в это изречение: влюблен, помолвлен, женат. Это чистейший вздор. Вы меня понимаете, Юлия? Влюбленность не может быть основой для брака, или, говоря по-другому, — наихудшее из всех оснований для брака.
— А что вы думаете о любви, Пьер?
— Как уже было сказано, я старомодный человек. Мне никогда не удавалось определить границу, где кончается влюбленность и начинается любовь, если вообще влюбленность должна быть предпосылкой для любви. Во всяком случае, брак по любви — это изобретение нового времени и я, несмотря на некоторые исключения, считаю его совершенно бесполезным.