Последовавший за этим ужин был превосходен. Правда, Юлия пробовала лишь по кусочку от каждого из блюд, так как ей совсем не хотелось есть. И хотя вина она выпила немного, вскоре она почувствовала себя опьяневшей и опьяненной своим собственным успехом. Все внутри у нее пылало так, что она даже не почувствовала холода зимней ночи, когда уже после полуночи вышла на балкон. Пьер обнял ее, чтобы согреть, хотя в этом и не было необходимости, но она обрадовалась его близости.
— Ты счастлива? — спросил он с улыбкой, глядя на ее сияющие глаза.
— Бесконечно счастлива!
У обоих было желание вырваться из компании и спрятаться от посторонних глаз. Но сделать это оказалось невозможным, не испортив при этом вечер всем остальным. Юлия понимала, что будет лучше для них плыть по течению и как и все другие провести оставшуюся ночь в танцах и развлечениях. Ведь это была главная ночь года.
Отблеск новогодней ночи не исчез и тогда, когда они рано утром сидели кто с крепким кофе, кто с апельсиновым соком. Все еще царило хорошее настроение. Дамы тщательно освежили макияж, а если прическа у некоторых и была нарушена, то сделано это было, судя по всему, сознательно.
Предстоял большой разъезд. Но здесь расставались без сожаления и слез. Все были уверены, что увидятся вновь. Вопрос был только в том, когда и где. В Ницце? В Монте-Карло? На Сейшелах? В Баден-Бадене на скачках? В Уимблдоне на теннисе? Или на карнавале в Рио?
Эти вопросы и ответы проносились в воздухе под сводами подвала, где все сидели за длинными столами на простых деревянных скамьях.
Еще за день до этого Юлия ответила бы напрямик:
— Мне очень жаль, но для меня праздник заканчивается, я снова должна работать.
Но за это время она прекрасно усвоила урок и уклончиво отвечала:
— Видно будет! — или: — Я пока не знаю точно, — или: — Я почти уверена, что буду там.
На самом деле ей очень быстро стало ясно, что сама она к этому кругу не принадлежит.
37
Возвращение к повседневной жизни после Швейцарии было подобно падению с высоты, понадобились силы, чтобы снова обрести себя. Чтобы доставить себе радость и занять себя делом, она переоборудовала жилую часть бюро. Она поставила там стереоустановку и диван-кровать, чтобы слушать музыку и не спать больше на неудобной раскладной кровати в кладовой. Ей было ясно, что пока что нечего и думать о переезде.
Кроме работы, у нее, конечно, оставалось свободное время. И она твердо решила начать заниматься английским и французским на специальных курсах. Особенно тяжело давался ей французский, и все же сейчас она усваивала язык лучше и быстрее, чем в школьные годы, когда у нее не было никакого интереса к языкам. Теперь ей хотелось свободно владеть английским, по крайней мере, понимать французский язык. Это стало важно для нее.
Пьер звонил ей время от времени, но не так часто, как ей этого хотелось. Она понимала, что изготовление запроданных коллекций занимало у него много времени. Роберт тоже звонил иногда, у него дела шли хорошо.
«Насель» должна была поставить свои изделия в конце марта, но модели не пришли в срок. Юлия позвонила в Париж, но не смогла застать Пьера. Заказчики начинали нервничать и обращаться к Юлии, которая всячески успокаивала их, что поставка якобы задерживается.
Она попросила Хайди сделать пару осторожных звонков клиентам в Южной Германии и узнать, может быть, в некоторые магазины заказанные изделия уже поступили. Но результат этих звонков был отрицательный, в Швейцарии — то же самое. Юлия начинала нервничать.
Наконец, в начале апреля Пьер позвонил. Юлия так обрадовалась, что почти потеряла дар речи.
— Алло, Юлия, — сказал он как ни в чем не бывало. — Я знаю, мне следовало уже давно отзвонить тебе.
— Но я ведь знаю, как много дел у тебя сейчас! — ответила Юлия, пытаясь говорить с ним в таком же тоне. Она была уверена, что он звонит, чтобы сообщить ей, что часть продукции уже находится в пути.
— Да, конечно, дела идут, — ответил Пьер уклончиво.
Юлии хотелось узнать все быстрее.
— Но теперь все уже в порядке?
— Нет, Юлия. К сожалению, нет.
Это было так неожиданно, что она потеряла дар речи. Ей хотелось накричать на него! Но она прекрасно понимала, что это не имело никакого смысла. Вероятно, он как раз ожидал от нее взрыва. Но она не хотела доставлять ему такое удовольствие. Она молчала и старалась сдержаться.