В это время Пак получает сообщение от Чонгука, чтобы тот подождал его в холле. Он присаживается на пустой диванчик и разминает ногу с протезом, так как она всё ещё ноет.
Чон отказывается от предложений его знакомых моделей сходить с ними в клуб — он слишком долго ждал свободный вечер, чтобы встретиться с Паком наедине и немного выпить в квартире младшего.
Быстро переодевшись в свою одежду, парень выбегает из гримерки и бежит ко входу в холл, где за дверью его вылавливает мать.
— Отпусти меня! — Он останавливается, потому что Монкут хватает его за руку. От дикой злости он резко дёргает плечом, чтобы его отпустили.
Чонгук был жутко оскорблен её поведением, хотя и не ожидал от неё хоть какое-то хорошее отношение к Паку и к себе.
Он подозревал, что мать придёт на этот показ, так как после того случая с мошенничеством частично пересмотрела своё мировоззрение и стала участвовать в благотворительностях. Но Чон подозревал, что это не просто так, и женщина старается улучшить свою репутацию. Дома мать оставалась такой же тиранкой к своему сыну, какой и была до этого. А после аварии и вовсе сошла с ума.
— Только если ты перестанешь встречаться с этим крысёнышом, Пак Чимином. — Голос женщины для сына похож на шипение мерзкой змеи.
— А то что? — Угрожающе наклоняется над ней Чон, так как та намного ниже него ростом.
— Я заставлю Пака пожалеть об этом. — Холодная усмешка прожигает Чонгука насквозь.
— Это вы пожалеете, Чон Монкут. — Чимин чуть ли не кричит, когда видит эту сцену. Он подбегает, выхватывает руку Чона и бежит с ним в сторону выхода.
В их спины устремляется злостный взгляд матери.
***
Приятный вечерний ветер отрезвляет. Розово-фиолетовый закат над городом заставляет отвлечься от плохих мыслей и застыть, восхищаясь красотой города и видом на реку.
Парни расстелили теплое покрывало, которое принес Пак, на подстриженный газон и присели, открывая только купленный набор еды для мини-пикника.
Перед магазином и парком они зашли в студию, так как она находится около того здания, где был показ. Чимин переоделся в свою повседневную одежду и оставил костюм в кабинете преподавателей, ибо в нём было неудобно гулять.
Как только они садятся, вокруг включается ночная подсветка. Низкие фонарики похожи на свечи. И Чонгуку с Чимином кажется, что они сидят на маленьком островке, который плывет куда-то по течению, как огоньки по реке.
— Знаешь, — начинает Пак после долгого молчания. — Она хоть и противная, но видно, в кого ты такой харизматичный. — Блондин открывает набор с кимпабом и начинает есть.
Чонгук в это время находится мыслями не совсем здесь, его не волнуют люди вокруг, которые так же пришли посмотреть на закат: он всё ещё не отошел от этой неожиданной встречи.
Парень через какое-то время, увидев, что Чон застыл, потрогал его по плечу, отвлекая от мыслей.
— Ты опять куда-то пропал. — Он замечал такую привычку до этого, но на этот раз Чон завис надолго.
— Извини. Просто мысли. — Чонгук тоже начинает есть. — Да, я многие привычки перенял от неё. Знаешь, дети, как губки — всё в себя впитывают. А она… — он замолчал, вспоминая своё детство. — Вначале она была со мной очень часто.
— Расскажешь? — Чимин поворачивается к Чону и смотрит, как тот под сомнениями начинает кусать губы.
— Хорошо. — Брюнет подумал, что лучше рассказать всё и отпустить.
Он родился в Пусане. Сначала они жили у матери отца, так как родители копили на квартиру в Сеуле. Отец часто пропадал на работе, с мальчиком часто сидела мама или бабушка — Чон Юджу. От последней он перенял привычку следить за внешним видом и научился культуре общения с людьми из высшего класса. Она была и является для него проводником в высший свет, так как имела свой небольшой коттедж и популярный в городе салон красоты. Но при этом женщина не потеряла своей душевной простоты, готовила и занималась хозяйством сама, без помощи горничных.
Монкут была из средней семьи, а затем вышла замуж за обеспеченного Джинхо. Ей пришлось бросить свою деятельность в экономике, чтобы воспитать наследника. Но проблема была в том, что никто, кроме неё, не хотел этого. Все видели в маленьком мальчике отдельную личность. Они считали, что он сам должен выбирать, чем заниматься и кем работать в будущем. Мать же хотела воспитать из него экономиста, который станет наследником в работе отца. Уже с трёх лет она навязывала свои желания ему: говорила, как одеваться, что говорить, куда ходить и чем заниматься. Она не делала это в открытую, а просто пыталась своим примером и влиянием убедить сына, что всё это — его собственное желание. Это ужасно не нравилось матери мужа, поэтому она хотела их быстрого переезда в Сеул, хотя и боялась за внука.
Так мальчик оказался в Сеуле совсем один в шесть лет. Все его знакомые и любимая бабушка остались в Пусане. Мать устроилась на работу в популярную корпорацию и забросила воспитание, что пошло на руку сыну, и он почувствовал свободу, пока не пошел в школу, где учились наследники богачей. Там он не поладил с детьми и учителями, так как всегда чувствовал давление. После того как он чуть не набросился на мальчиков, которые вели себя, по его мнению, несправедливо, отец отправил сына в обычную школу.
Там он увлекся рисованием, танцами. Но по мере взросления начал думать, что в будущем эти навыки не помогут ему. К тому же мать всё твердила про экономику и настаивала на дополнительных курсах. Когда он был подростком, Монкут поймали на махинациях и чуть не посадили в тюрьму. Вот тогда Чонгук понял, что его мама потеряла ту доброту, с которой старалась воспитать из него наследника. Тогда мальчик осознал свою мечту — он хочет работать в творческой профессии. Когда на время приехала бабушка, мальчик вновь стал заниматься танцами, рисованием, а позже и спортом. Затем пошел в модельное агентство. Мать закрывала глаза, так как думала, что это всё несерьёзно.
— Как? Как можно не понимать, что сын или дочь являются отдельными личностями? — на середине рассказа Чимин не выдерживает и начинает возникать.
— Не знаю. Хорошо, что у меня есть папа и бабушка, которые понимают и принимают мои потребности.
Когда он пошёл в старшую школу, давление возросло. Чонгук запутался в своих желаниях и позволил матери взять вверх. Она начала подготовку сына к поступлению в Сеульский Национальный Университет. При этом отец всегда говорил за спиной жены, что сын может уйти из университета — он ему поможет.
— После первого семестра я попал в аварию на машине, которую мне подарил отец на совершеннолетие, — после этих слов он затихает.
— Что случилось? — Пак замечает, что Чонгук сдерживает неожиданно нахлынувшие слёзы.
Чон закрывает лицо руками, пытаясь восстановить дыхание. От воспоминаний, где он видит перед собой разбитые машины, как льётся чья-то кровь, и сигнал полицейской машины, бросает в дрожь.
— Извини, что я врал тебе. — Парень чувствует себя неуютно, когда Чимин пытается обнять его. Ему ужасно стыдно за вранье; за то, что произошло тогда, на магистрали, перед блондином.
— Я не должен был, — всё шепчет младший, пытаясь хоть как-то успокоиться. Он сжимает мокрыми пальцами ткань куртки Чимина, когда наконец обнимает его в ответ. Чона вновь бросает в дрожь. Стыдно за слёзы, которые накатывают сильнее и сильнее с каждой секундой.
— Всё хорошо. Ты жив. Я тоже. — Пак теряется от Чонгука, который меняется на глазах. Он никогда не видел такое разбитое состояние парня.
— Я… я убил тогда двоих людей. — Он громко шмыгает носом и закрывает глаза. В Чоне что-то вновь ломается и вновь давит на грудь резкой болью в сердце.
Перед глазами вновь расплывчатые образы людей, который были только что живы. А по ошибке Чонгука сейчас они смотрят на парня мертвым взглядом. В них пустота, которая до сих пор снится Чону почти каждую ночь. Холод вновь заполняет душу парня. Он ломает его тело изнутри уже четыре года так, что иногда хочется перестать дышать и сдаться этой боли.