Чимин замирает. Перестает гладить парня по волосам, чтобы успокоить. От тихо прошёптанных слов брюнета становится не по себе, потому что вспоминает, как он проснулся без части ноги. Тогда его как будто разрезали на кусочки и выкинули на мусорку бесполезных людей.
— Моя машина не справилась с управлением — так сказали в суде. Мне… — комок в горле не дает парню говорить. Он начинает задыхаться в руках Чимина от слёз, которые всё не могут закончиться, как бы он ни старался.
Пак молчит. Он знает, что слова тут не помогут. Поэтому вновь крепко сжимает согнутое тело брюнета и старается прижать к себе. Он кладёт одну из ладоней Чона себе на грудь, около сердца, чтобы вернуть к реальности. А затем начинает говорить:
— Послушай. Пожалуйста, — шепчет очень тихо. — Ты не виноват. Ты не можешь предугадать, что случится в следующий момент. И все имеют право на ошибки. Тем более это была не твоя ошибка.
Чон в начале не понимает, что говорит ему Пак, потому что сосредоточен на мыслях, которые, как паразиты, питаются его слабостями. Чуть позже он чувствует через ткань биение чужого сердца. Стук за стуком. Он чувствует жизнь в немного ускоренной от волнения вибрации. Это успокаивает и заставляет открыть глаза.
Чимин перестает прижимать парня к себе, когда тот перестает сжиматься от боли. Хоть Пак тоже отчасти чувствует вину за аварию, где потерял голень, он уверен, что слова дошли до Чона, и тот правда перестанет винить себя.
Лицо Пака в свете фонарей обретает красивые оттенки. В его глазах брюнет видит отблеск света души. Он вновь чувствует ту теплоту, которую увидел во взгляде Чимина на выступлении с Serendipity. Этот взгляд кажется ему безумно красочным, который озаряет его темноту, так что вновь хочется жить. Жить ради себя и ради него.
— Спасибо. — Он с благодарностью смотрит в глаза Пака.
***
После наступления темноты они собираются и едут до дома Чонгука.
Пока Чимин снимает с себя куртку и относит вещи на угловой диван в зале, Чон моет руки и предлагает немного выпить, достает две банки пива по 0,5 и закуски. Он понимает, что Пак не отвечает на его вопросы о еде, и находит его около стены, где висят фотографии.
С марта он не замечает, как качество фотокарточек изменилось, и только сейчас видит красоту всей стены.
Чимин застывает и долго вглядывается в неё. Его поражают фото, где изображён он: то, как танцует; то, как смеётся, закидывая голову назад; как смотрит куда-то вдаль на фоне реки. На нескольких маленьких карточках показаны его части тела по отдельности: узкие глаза, пухлые губы, маленькие хвостики на макушке. Блондин чувствует смущение, вспоминая слова: «Он моя муза».
Чонгук же не смущается. Он с гордостью может заявить, что это его лучшие фотографии за все года творчества. Пусть от них так и веет любовью, заботой и маленькой озабоченностью глазами и разными взглядами Чимина: серьезным, грустным, весёлым и соблазнительным. Пусть кто-то скажет: «да ты по уши влюблен, парень» — Чон согласится с каждым словом этого человека.
— Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты тот ещё извращенец и сталкер. — Блондин улыбается и смотрит на парня.
— Возможно, я и есть сталкер, Чимин-и. Только я слежу за тобой на правах бойфренда. — Он подходит к Паку и обнимает со спины.
— А откуда это фото? Что-то я не… — Он замолкает и поворачивает голову на Чона, который внезапно его обнял и положил подбородок на плечо блондина.
— Что не?.. Не помнишь? Это с той фотосессии, где ты ещё зло смотрел на сотрудниц, — хихикнул брюнет.
— Аа… вот даже как. Я просто не смотрю на себя в зеркало, когда злюсь. — Пак положил свои ладони на руки Чона, чувствуя тепло чужого тела.
— Знаешь… меня этот взгляд даже возбуждает. — Чонгук с заинтересованностью вглядывается в обсуждаемое фото.
— А такой? — Чимин решает немного поиздеваться над младшим и смотрит на парня ещё более серьезно и сосредоточенно, чем на фотокарточке.
— Смеешься надо мной? — На что хитро ухмыляется Чон и поворачивает к себе парня лицом, не разрывая объятий.
— Ни разу. — Теперь Пак с соблазнительным прищуром смотрит в его глаза.
— Знаешь, что с тобой будет, если я не выдержу? — Ещё ближе прижимает к себе тело хёна, так что чувствует его сильное сердцебиение.
— Нет. — Чимин поднимает голову чуть выше, смотря прямо в глаза наглого младшего.
Он без ума от властного Чонгука, как сейчас. Такому парню хочется сдаться, хочется продать душу и больше никогда не возвращать обратно.
Чон надавливает пальцами на подбородок блондина, заставляя его тем самым подняться на носочки. Он резко наклоняется и целует его, так что старший не выдерживает напора, опускается обратно на пятки и тянет за собой парня, наклоняя его. Пак глубоко целует, приоткрывая рот. И поцелуй получается с пошлым чмоком и переплетенными языками.
В голову Чонгука внезапно дает сладким вкусом губ Чимина. Он разрывает поцелуй, обхватывает руками ноги хёна и поднимает, поддерживая за упругие ягодицы.
— Ты… что ты… — Пак теряется, цепляется пальцами за накаченные плечи парня.
— Это всё ты. Что ты делаешь со мной, Пак Чимин? — Вновь сплетает их губы в страстном поцелуе.
Тело Пака покрывается мурашками. Он вцепляется в тело парня и перестает думать об окружении. Его не волнует, что он находится в чужом доме, что соседи, скорее всего, услышат громкие стоны, которые он едва сдерживает. Парню, который захватил его разум, уже давно хочется отдаться полностью и забыться в крепких руках.
Чонгука сводит с ума сладкий вкус губ хёна. Его легкость тела слегка пугает. Он прочитает ему нотацию о том, что надо хорошо есть, но это будет позже. А сейчас он хочет свести его с ума, так же, как и Пак сводит его разум танцами, узкой талией и соблазнительными ягодицами. Их-то он и сжимает сейчас в ладонях.
Не разрывая поцелуй, Чон несет Чимина в сторону свободной стены и, прижимая его к ней, начинает кусать мочки ушей, на которых сегодня нет сережек. В ответ на это слышит едва тихий стон Пака, срывающий крышу. Младший начинает ласкать уши Пака, удерживая того на весу, крепко сжимая его ягодицы и прижимаясь к телу достаточно близко.
Блондин издаёт хриплый, с немного высокими нотками, стон. Хочет ещё и ещё, чтобы подобные ласки никогда не заканчивались. В паху начинает твердеть, и Пак слегка трётся им о живот Чонгука, на что Чон издает стон, больше похожий на рык. Он быстро шагает в сторону дивана, кладёт парня и нависает над ним.
— Если бы ты знал, как заводишь меня своим языком, который иногда высовываешь, играясь с публикой. Если бы ты знал, что я едва сдерживаюсь, когда вижу твои волны телом, замечая, как ты выпячиваешь ягодицы немного больше обычного… — громко шепчет Чонгук, садясь на пах парня и отчетливо чувствуя его твердый член. Снимает с него футболку и проводит кончиками пальцев по нежной коже сосков.
От подобных ласк Чимин теряется, перестаёт осознавать, где находится, и полностью отдается чувствам. Поднимает голову Чона на себя и смотрит в глаза. В ответ видит яростный собственнический взгляд, расширенные зрачки от возбуждения. Он завлекает, даёт понять, что пути назад нет. Но тут нога с протезом немного начинает ныть, потому что какую-то мышцу слегка придавливает тело Чонгука.
— Извини, но я могу снять протез? — немного не в тему говорит Пак, понимая, что без механизма ему будет проще.
— А, да, извини. — Реальность слегка отрезвляет Чонгука, и он заботливо помогает снять с парня механизм.
— Спасибо, — говорит блондин, когда парни сняли с себя брюки, поставили протез на зарядку и легли обратно на диван.
— Ничего страшного, мы же договаривались до этого. — Чон чувствует, что его запал слегка спал, но хочется продолжения.
Пак молча переворачивается на живот и на локтях придвигается к Чонгуку и облизывает опухшие губы, а затем целует: нежно и коротко, углубляясь, делая поцелуй более страстным и глубоким.