Чон понимает, что продюсер, к которому он пришел — это тот самый парень Хосок-хёна. Теперь он понимает, кого видел на том фото — Мин Юнги. То-то он показался ему знакомым.
Эта ситуация удивляет его, потому что он не ожидал, что немного угрюмый и замкнутый в прошлом музыкант будет встречаться с таким взбалмошным и энергичным танцором.
— Юнги-ши, — Чон зовёт мужчину, когда тот поворачивается к дому, не замечая парня у открытой калитки.
— Чонгук? — он оборачивается и удивленно смотрит на брюнета. Продюсер не ожидал, что тот придёт так быстро после звонка.
Мин позвонил младшему сегодня утром и попросил приехать раньше назначенного дня встречи, если есть возможность.
— Заходи.
Вскоре они проходят в просторный зал большого коттеджа. Хозяин предлагает Чону подождать его на диване около панорамных окон, выходящих на задний двор, а сам уходит за кофе. Брюнет снимает куртку и рюкзак.
После небольшой квартиры Чонгуку кажется, что этот дом слишком огромный. На первом этаже много естественного света из-за больших черных окон в пол. Много пустого пространства между мебелью и стенами. К тому же помещение в светлых тонах, что ещё сильнее увеличивает размеры комнат. Он сидит на дорогом кожаном диване, перед ним стоит стеклянный журнальный столик, а у окна большое черное, покрытое лаком, пианино. Всё это выглядит очень чисто и элегантно, что парень боится что-то случайно задеть.
— Будь как дома, Чонгук, — Юнги появляется из соседней комнаты и ставит поднос с кружками на столик. Садится рядом с парнем.
— Спасибо, Юнги-ши, — коротко кланяется продюсеру парень и ждёт, когда тот сделает первый глоток.
— Называй меня хён. Я не настолько старше тебя, как ты думаешь, — Мин берет своё американо и немного отпивает.
— Спасибо вам. Мне правда нужна помощь с песней. А я знаю только вас, — брюнет делает глоток, стараясь не морщиться, и ставит кружку обратно. Он помнит о любви музыканта к кофе, а вот сам редко пьет его.
— Даже если бы ты знал других, сейчас мало кто из знаменитых продюсеров помогает любителям, — Юнги откидывается на спинку, закидывая ногу на ногу. Под лучами солнца он расслабляется и прикрывает глаза.
— Наверное, — жмёт плечами, смотря на мужчину рядом.
С последней встречи ему кажется, что музыкант стал выглядеть моложе. Возможно это Хосок повлиял, а возможно в прошлом мужчина и правда был не в лучшем состоянии. Осветленные, немного длинные волосы идут Мину, как и черный андеркат пять лет назад. Сейчас он кажется более уютным и расслабленным.
— А ты изменился, — Юнги смотрит на паренька в ответ и спокойно улыбается. — Раньше ты казался мне зашуганным и более закомплексованным. Даже не звонил, когда нужна была помощь, — в коротком разговоре он замечает, как Чон изменился: стал ходить плавно, не дергается от каждого шороха, спина ровная, а в глазах нет той угрюмости.
— Это вы изменились. Скажите, секрет в энергии Хосок-хёна?
— Ты знаешь Хосока? — в лёгком недоумении смотрит на него, а потом вспоминает, как хореограф пригласил его посмотреть на открытый урок, где Чон выступал вместе с каким-то незнакомым ему парнем. — Точно, ты же его ученик.
— А вы откуда знаете? Хён все уши прожужжал?
— Конечно, ты же его знаешь. Неугомонный, — в глазах Мина стала заметна теплота и легкая влюбленность, когда он засмеялся от своих же слов о хореографе.
— Вы теперь кажетесь действительно счастливым, Юнги-хён, — вокруг глаз парня появились небольшие морщинки из-за улыбки. Он вспомнил энергичного Хосока, который заражал Чимина своей энергией, и они подшучивали над Чонгуком.
— Действительно? — Мин делает последний глоток и ставит на поднос посуду. — Это всё и правда он. А ты? Отчего так изменился? Всё из-за того танцора? — с интересом смотрит на младшего, поворачиваясь полубоком.
— И это вам Хосок-хён рассказал? — это смущает Чона так, что мочки ушей краснеют. Он до сих пор мало кому рассказывает о своих отношениях. Чонгук считает, что это всё же что-то интимное, что надо беречь от чужих глаз.
— Частично. Он сказал, что его ученик наконец стал счастливым, когда познакомился с другим парнем, — поднимается на ноги.
— Нам надо куда-то идти? — поднимает взгляд вслед за старшим, беря в руки сумку.
— Да. Я предлагаю спуститься в мою домашнюю студию. Ты же пришёл не за разговором, а песней. Кажется, у меня есть готовая мелодия, которая подойдет к твоей теме, — он направляется к лестнице.
— У вас дома своя студия? Вау! — Чон восхищается и ступает за мужчиной. Он думал, что они поедут в старый офис продюсера, где он раньше бывал.
— Конечно. Не зря же я купил этот огромный особняк. Шумоизоляция иногда не спасает. А я не хочу мешать Хосоку.
Они спускаются в подвал, где становится немного прохладно. Вокруг всё так же в стиле модерн и никак не отличается от остального дома. Чонгуку очень нравится, и он начинает задумываться о том, чтобы позже купить рядом похожий особняк.
— Извини, тут немного холодно, но в студии всё хорошо, — он подходит к дверям с матовым стеклом и набирает код.
Глаза Чонгука расширяются от удивления. Зачем ему код от студии, когда она находится не в офисе? Но когда входит в комнату, понимает.
В небольшом помещении находится очень много оборудования для записи и продюсирования. Скорее всего, это всё очень дорого. Метроном, старые усилители, синтезатор, современные колонки по бокам от огромного экрана. Всё в темных оттенках. Включенный свет не бьет в глаза, что делает помещение достаточно комфортным. Даже есть диван и небольшой холодильник.
Чон с каждой секундой всё больше восхищается окружением. Так и хочется всё это потрогать и попробовать что-то написать. В старой студии Юнги он не видел подобного. Его взгляд натыкается на стойку с микрофоном около дивана и огромные наушники, и Чон наконец осознает, ради чего он здесь.
— Я надеюсь, что нам не понадобится новая мелодия. Потому что я сейчас не могу написать тебе другую композицию, — говорит Мин, садясь на кресло около компьютера и включая экран.
— Что-то случилось или вы просто заняты? — брюнет аккуратно садится на диван.
За время разговора он замечает, как хён старается меньше шевелить левой рукой. И думает, что об этом говорил Хосок на его день рождения. Продюсеру надо уехать?
— А? Я тебе не писал? Мне нужна операция на связки, поэтому я пока на обезболивающих. Честно, уже не могу сидеть без работы месяц. Хорошо, что ты пришёл, — он поворачивается к парню, когда находит нужную мелодию и она медленно начинает играть из колонок.
Чон внимательно вслушивается, закрывает глаза, пытаясь представить образ Чимина в голове. Ведь эта песня посвящена ему.
После вступления легких битов, которые задают конкретный ритм, ему становится ясно — эта песня подходит под выступления и стиль Пака.
Что-то нежное, постепенное, как и развитие их отношений. В голове тут же появляется заразительная улыбка глазами, которые радостно смотрят на него почти каждый вечер на встречах.
Он вспоминает слова, которые придумал. Удивительно, что они отлично вписываются в музыку.
— Да, всё идеально, — говорит продюсеру, даже не дослушав до конца.
— Спасибо. Так пишем текст сегодня или ты сам позже придешь с ним? — музыкант останавливает минус.
— Сегодня? — Чонгук не ожидал такого быстрого подхода к работе.
— А что такое? Куй железо, пока горячо. Мы оба свободны. Я по тебе вижу, что текст наполовину придуман, — Мин усмехается, настраивая аппаратуру на столе.
— Как вы это поняли? — Чонгук достает из рюкзака небольшой блокнот, который уже наполовину исчиркан в попытках придумать подходящие слова.
— Ты что-то шептал себе под нос, когда слушал мелодию, — светловолосый мужчина нажимает пару кнопок. — Готово. Садись, пробуй. Я пока принесу бумагу, — Мин выходит за дверь.
— Но я… — парень даже не успевает ничего сказать, как остается один в студии.