— Мы не врали. Мы не говорили, что Пак умер, — Сокджин начинает понимать причину поступков Чонгука.
Он никогда не обсуждал с ним психические болезни, так как это не его специальность. Ким просто отправлял его каждый раз к надежному психотерапевту. Он видел депрессивный настрой Чона после аварии, видел тремор рук и думал, что парень всё сможет рассказать специалисту. Но теперь понимает. Ему было необходимо сблизиться с пациентом самому, тем более семья Чон долгое время доверяла нейрохирургу и направила сына именно к нему.
Теперь он вспоминает Чон Монкут и её поведение в день, когда парень очнулся после операции. И пазл складывается в голове.
— Не вы? — ослабляет хватку, застывает.
Резкие картины из детства всплывают в голове: мать закатывает очередную истерику по поводу поведения сына, кидается вещами, отрицает существование мальчика.
Он смотрит на себя в зеркало, которое случайно попадается на глаза.
Его челюсть и губы дрожат. Взгляд бешено бегает, перескакивает от одной части лица к другой. В отражении его образ меняется на образ матери. Её раздутое от возмущения лицо, отрешенный взгляд, презрение к родному человеку. Руки Чонгука дрожат, он сжимает их в кулаки.
Сейчас он осознает, как похож на эту озлобленную женщину — один в один.
В глазах — растерянность. Словно мир в его глазах резко переворачивается от понимания происходящего. Взглядом натыкается на Чимина.
Он смотрит в его глаза, вглядывается, пытается найти поддержку, но там лишь страх.
— Извини, — Джин отходит на шаг назад, ожидая, что Чонгук сядет обратно, но тот резко срывается с места и выбегает за дверь. Сбегает. Боится, что разрушит Чимина в разы больше, чем до этого.
— Чонгук, — жалобно кричит Пак изо всех сил, пытаясь вырваться из крепких рук Намджуна, который сдерживает его порывы в сильных объятиях уже несколько минут. Он ничего не понимает, но хочется поймать Чона, обнять его, сказать, что всё хорошо.
— Джин, успокоительное! Быстро! — пытается привлечь внимание Кима, который растерянно стоит около открытой двери.
— Чонгук! Вернись! Это же я… — последние слова блондина едва слышны из-за севшего голоса.
Голова кружится. Вот-вот он вновь сойдет с ума. Нет — он уже сошел с ума, когда встретил Чонгука, когда влюбился в него в беспамятстве, не осознавая, что возможный конец отношений может стать разрушительным.
Он не понимает, почему сердце рвется из груди, почему хочется бежать за младшим и умолять на коленях вернуться. Ему хочется вырвать себе все нервы, чтобы перестать ощущать эту удушающую боль в груди, из-за которой тело не хочет слушаться. Но ничего из этого не получается. Остается лишь впиться пальцами в крепкое тело рядом и истошно рыдать, задыхаясь от огромной волны эмоций.
— Чимин, потерпи пожалуйста, — голос Намджуна слышится где-то на фоне шепота в голове, который твердит: «Ты ничтожен. Тебя вновь бросили. Жалкий инвалид».
Резкая боль в плече, куда Джин вкалывает успокоительное, распространяется по всему телу. Наступает отрешенность.
Пак ложится на кушетку. Его нервы разом отключаются. Но в голове остаются мысли, которые перестают давить на жалкое тело Пака.
Скрип. Джун садится рядом. Он ждёт, когда наступит эффект сильного успокоительного, и он сможет рассказать всю правду.
Время плетется со скоростью черепахи. Пять минут для Чимина кажутся бесконечностью.
— Прости Чонгука. Он… — тихо кашляет Джун и начинает говорить: — Он не знал, что это был ты. Ваши машины столкнулись четыре года назад. Это произошло по вине неисправности автомобиля Чона. Он не виноват. Чонгук тогда только забрал её из ремонта, но что-то пошло не так, — слова даются врачу с тяжестью, он наконец договаривает и замолкает.
— Я надеюсь, вы не перестанете общаться, — нейрохирург громко вздыхает.
— Вы же встречаетесь? — но вопрос Джина остается без ответа.
Комментарий к 12. Untold Truth
Простите, но даже автор наматывает слёзы на кулак…
========== 13. I’m paralyzed ==========
Комментарий к 13. I’m paralyzed
NF - Paralyzed. Отрывок под «nothing like us» – jungkook (указан). Отрывок под Agust D - The Last (указано)
Когда я стал таким холодным?
Когда мне стало так стыдно?
Где тот, кого я знал?
Чонгук останавливается в неизвестном ему парке. Сердце бешено колотится от быстрого бега. Он знал, что врачи остановят Чимина, поэтому сбежал. Сбежал от своего отражения в зеркале, от боли, которую переживает Пак из-за него.
Физическая нагрузка немного отвлекает его от давящих депрессивных мыслей. Он садится на скамью, откидывается на спинку и загнанно дышит. Воспоминания всё равно продолжают кружить в голове.
Подобное возвращает на четыре года назад, когда после восстановления он бегал днями напролёт по двадцать километров, по десять. С непривычки организм требовал больше энергии, но из-за стресса он не мог нормально есть, поэтому слёг с истощением. Он до сих пор помнит, как Джин стоял и возникал над ним в палате. От таких воспоминаний становится радостно, ведь врач всегда смешил своим поведением, даже если был серьёзен.
Чонгук склоняется вниз от громкого смеха. Затем радостная улыбка превращается в истерический смех. За доли секунд его бросает в отчаяние, из глаз текут горячие слёзы, а лицо искажается от боли, которая давит на больные мышцы шеи. Он задыхается, закрывает глаза ладонями, чтобы абстрагироваться от реальности, но слышит, как мимо ходят прохожие и громко шепчутся. Они считают, что парень сошёл с ума.
Так и есть. Стал бы он в здравом уме начинать встречаться с Чимином, которого уже однажды искалечил? Стал бы говорить «я буду твоей опорой», не веря своим же словам? Стал бы вытаскивать из болота человека, понимая, что не сможет помочь? Нет.
Чон вспоминает слова своего студенческого психолога — Тэхёна: «От прошлого не убежишь. Нужно принять этот факт и принять себя таким, какой ты есть. Тогда ты перестанешь помогать всем, кому не нужна помощь. Они сами справятся. А вот ты нет».
Он был прав. Если перестать отрицать себя, своё прошлое, и принять его, то можно стать счастливым. Но это должно быть искренним принятием, а не фальшивым. Ложная любовь может сломать не только тебя, но и окружающих.
Чон, сидя под фонарем, осознает, что любовь к Чимину была, возможно, ложной. Когда он помогал ему, когда сидел дома рядом, в мысли проникали слова «Ты не сможешь ему помочь. Он навсегда останется инвалидом с протезом. Может, надо сдаться?».
А тогда как полюбить по-настоящему, чтобы не было страха за общее будущее, за настоящее, которое бывает хуже прошлого?
Чонгук пробовал отдавать всего себя любимому, но от этого он чувствовал себя никчемным, потому что не мог нормально помогать. И Чимин почти каждый раз отказывался от помощи.
От мыслей отвлекает телефон. Парень старается утихомирить громкий стук сердца.
— Да? — Чон даже не смотрит на номер и просто берет трубку.
— Внучок, как дела? Почему ты так дышишь? — по ту сторону слышит родной голос бабушки, и тут на него по новой накатывают слёзы.
— Я обидел дорогого мне человека, — выдаёт как на духу, зная, что она всё выслушает.
— А что случилось? Почему ты, мой заботливый, обидел его? — слышно, как женщина садится на кресло, тихо пришептывая на больную спину.
— Не такой уж я и заботливый, бабуля. Помнишь про аварию? Этот парень, который там был, это… В общем, это Чимин. Ты видела его фото в моих соцсетях. Он жив, — последние слова он проглатывает из-за слёз, но женщина слышит его.
— Конечно он жив. Ты же любишь его? Как, мой мальчик, может полюбить… — Чон перебивает её.
— Я думал, тот парень мёртв, — он резко выпрямляет тело от своих же слов, вновь вспоминая ту аварию. От подобного нестабильное состояние парня всё сильнее расшатывается.
— Кто тебе такое сказал?
— Монкут, кто же ещё? — слово «мама» Чонгук не может произнести.
— Что? — Чон слышит треск кружки об пол — кажется, женщина собиралась попить кофе. Она чертыхается и зовёт уборщицу. Внук ждёт.