— Вот сука, — горестно вздыхает бабушка. — И из-за неё ты поссорился с Чимином?
— Не совсем, — пальцами впивается в волосы, пытаясь успокоиться и разобраться в ситуации.
А действительно, почему он сбежал? Наверное, он действительно не любил парня по-настоящему.
— Я боюсь, что смогу вновь навредить ему. Кажется, это была ложная любовь, — он замолкает, слушая слова бабушки.
— Ложь? Знаешь, я не видела Чимина вживую, но на фотографиях твой взгляд буквально кричит о любви к нему. Ты думаешь, что не сможешь ему помочь? А ему это нужно? Может, это ты себя не любишь, а не того парня?
— Что? — Чонгук не понимает последний вопрос.
Он заботится о своем теле, ходит к врачам, занимается тем, что ему нравится, хотя иногда идёт на уступки. Разве нужно что-то ещё?
— Чонгук, я знаю, что ты не любишь своё лицо, ты часто скрываешь его на общих фотографиях, показывая только на работе. После операции часто скрывал свои шрамы. Твои тату тому в подтверждение. Разве это любовь к себе? — Чон внимательно вслушивается в слова бабушки.
— Это же нормально, разве…
— Это не нормально, внучок. Вот твой Чимин и чувствовал это. Именно ты решил, что ему нужна помощь. Может своими действиями ты помогал себе, а не ему? Подумай над этим на досуге, — Чонгук закрывает глаза.
От собственной глупости хочется кричать.
Правда. Чимин отказывался от помощи, потому что она ему не нужна. В последний месяц, когда он не болел, всё было хорошо. Чон всё равно старался носить его на руках, носил вещи, готовил обеды, названивал ему. И ни разу не спросил, нужно ли было это самому танцору.
— Я скажу тебе одну единственную вещь: мы родились, чтобы быть настоящими, а не идеальными. Вот когда ты примешь себя, то поймешь, что Чимин принимал тебя таким, какой ты есть. И извини, мне нужно идти. Удачи, — затем слышатся гудки.
***
— Здравствуйте, отец Чимина. Это Намджун. Можете забрать сына к себе? Нет, с ногой всё хорошо. Просто он просит вас это сделать. Спасибо, — Ким отводит Пака к себе в кабинет после разговора.
Парень хочет, чтобы его забрал отец, так как дома с родителями ему будет проще прийти в себя.
Блондин послушно ждёт мужчину. Благодаря успокоительному внутри ничего не переворачивается, ноги не трясутся. Лишь взгляд становится пустым. Намджун не знает — то ли от побочных воздействий, то ли от случившегося Чимин сидит очень тихо уже два часа. Он спокойно наблюдает за Кимом, пока тот осматривает протез парня, не задает вопросы, не пытается тренировать здоровую ногу. Это пугает врача.
Внутри Пака и правда штиль, словно ветра давно успокоились и перестали нервировать его. После истерики парню ровно на то, что происходит вокруг, как будто внутри отключили лампочку энергетики. Ничего не хочется. Абсолютно. И ему всё равно на своё состояние. Если бы Намджун не настоял, он бы пошел к родителям один, а не ехал на машине отца.
— Что скажешь? — врач пытается отвлечь парня, показывает ему покрашенный протез, так как краска слезла с него из-за долгой носки.
— Нормально, — жмёт плечами Пак, даже не отводя взгляд от белой стены.
— Нормально, — бурчит себе под нос мужчина, ставит металл на сушку и садится рядом с парнем на кушетку.
— Я знаю. Это глупый вопрос. Но, всё хорошо? — ему жаль пациента. Он сам впервые сталкивается с подобным случаем. Обычно люди после аварии ненавидят друг друга и знают о потерпевших, а тут всё ровно наоборот.
— Вы думаете, эта ситуация хорошая? — Пак поднимает уставший взгляд на Кима.
— В какой-то степени да. Вы знаете, что на самом деле случилось, и нет смысла утаивать что-то друг от друга, — блондину всегда нравились рассуждения врача, но не сейчас.
— Да? По-вашему, хорошо, что мы расстались? Это единственный человек, к которому я почувствовал что-то настоящее за эти года. И вы считаете, что всё хорошо? — парень морщит нос от глупости мужчины рядом.
— Разве вы расстались? Вам надо просто поговорить, тогда всё встанет на места, — ему не нравится негатив, исходящий от блондина.
— Вы думаете, он захочет вернуться? Вы просто не представляете, какие панические атаки я успокаивал первые месяцы. Как я старался помогать ему, когда было плохо и мне. Я каждый раз сам вспоминал, думал о прошлом. И до сих пор сожалею, что тогда поехал к родителям. У них не было острой необходимости видеть меня. Это я решил помочь им с проблемой. Вот. Помог, как видите, — он смотрит прямо на культю.
Внутри пустота. Даже свои слова он говорит не от злости, а просто рассказывает факты врачу. Ему уже всё равно: на ногу, на боль, на танцы, на протез. Всё это не имеет никакого смысла. Смысла нет, раз исчез человек, который старался помогать и поддерживать несмотря ни на что.
Пак видел, как Чонгуку плохо, как он держал в себе всю боль за двоих, как просыпался ночью, уходил на кухню и тихо плакал. Чимин хотел помогать любимому человеку, а в ответ слышал лишь «Со мной всё в порядке». Но парни не были в порядке. И не будут уже никогда.
— А если он придет и извинится? — Намджун не считает, что Чон уйдет просто так. По словам Сокджина, парень слишком упрям в своих желаниях. Именно он пытался добиться Пака, именно он решил уйти от родителей и жить отдельно, и он самостоятельно добился всех успехов самостоятельно.
— Я… — Чимин окончательно замыкается в себе, не зная, что и ответить, — не знаю.
После таких слов Намджун тоже не знает, что сказать. Он хочет поддержать его, но в таком состоянии парню мало что поможет. Должно пройти время.
Затем Чимина забирает отец и отвозит домой, где уже ждёт мать.
Блондин замкнут. Он не отвечает на вопросы отца и говорит, что расскажет всё при маме, потому что у него есть вопросы.
Чимин смотрит в окно, держит в руках плед, который предложил отец, так как на улице холодает и парень замерз.
Они проезжают парк, где парень любил гулять после операции. Он помнит, как сидя на коляске пытался обогнать маму, которая бежала рядом. Помнит, как ходил на костылях, точнее, пытался, и пугал ими голубей. Помнит, как впервые позвонил Хосоку и умолял взять его к себе в студию, сидя на высокой скамейке, качая здоровой ногой в воздухе. Но также помнит, как подавлял свои истерики и то, как Намджун подошел и протянул ему опавший листик клёна и сказал: «Всё будет хорошо».
Рассматривая пешеходов, пока они стоят в пробке, ему кажется, что он видит Чонгука. Сердце пропускает удар, но это оказывается не Чон. Он расстроенно мычит и закрывает глаза.
***
(читать под «nothing like us» — jungkook)
Большой коттедж семьи Паков приветствует Чимина запахом уюта, духов матери и ароматом выпечки. Сыну нравится, что родители не забили на дела по дому, как это делают богачи, вызывая горничных и поваров. Мать до сих пор готовит сама, при этом вместе с мужем ведёт свой бизнес в частной больнице. До несчастного случая Чимин помогал им по дому, поливал растения в оранжерее, мыл посуду и полы. Эти воспоминания до сих пор заставляют трепетать сердце мальчика, ведь тогда он был живым.
— Привет, мам, — сын заходит в прихожую, переобуваясь в тапочки. Ему хочет помочь отец, но он отказывается и проходит на кухню.
— Привет, — теплые объятия окутывают Чимина. Он обнимает женщину в ответ.
За секунду перед глазами мелькают воспоминания из детства, когда у них ещё была собака, когда они гуляли всей семьей по пляжу в Пусане, когда всё было замечательно. Парень сожалеет о том, что это уже не вернуть.
— Ты снова покрасился? — мать возвращается к плите, продолжая готовить суп с кимчи.
— Да. У меня скоро выступления, — блондин садится за стол рядом с отцом.
— С культей всё хорошо? Ты был у врача, — слова мужчины заставляют вспомнить причину того, почему Чимин оказался здесь.
— Врача? — женщина отвлекается от плиты, поправляет свои короткие волосы.
Сын понимает, что этот жест взял от неё. Ему хочется улыбнуться, но радоваться нечему. Волшебство дома испарилось уже давно.
— Да. Я был с Чонгуком, — от воспоминаний перед глазами хочется спрятаться. Он натягивает рукава толстовки на пальцы, вцепляясь в неё, словно за спасительную нить.