В какой-то момент он отвлекается на свою сумку, которая все никак не может расстегнуться. Ему нужен другой объектив. Но тут выключается свет, и на лёд выходит хрупкий парень. Чонгук совсем забывает, что хочет. Наконец он увидел его.
Вы чувствовали, когда вас окрыляет от чьей-то улыбки? Как будто вы смотрите на свет и начинаете не прикрывать глаза от боли, а наоборот, созерцать любовь. Нет?
А Чонгук ощущает это прямо сейчас.
Он стоит в первом ряду, где прямо за бортиком находится Чимин. Парень пытается взять в руки фотоаппарат, висящий у себя на шее, но его руки предательски дрожат, как и внутренний голос. Этот самый голос прямо-таки шепчет ему в голове: «Ты ослеплен? Неправда ли?». И если бы Чону предложили заговорить с фигуристом прямо сейчас, он бы стал заикаться, как девственница перед красивым парнем.
Чимин прокатывается чуть ближе к центру льда и замирает.
Музыка вступает в зал. Мелодия начинается издалека, словно приближающийся восход солнца, она сопровождается тихим стуком коньков о лёд.
Чимин раскатывается по кругу в темноте, ища более удобные позиции для значимых мест в выступлении. Он знает — его старые фанаты пришли в зал, на его первое выступление спустя четыре года. Но также он знает, что сегодня, возможно, сумеет зацепить новых любителей фигурного катания, в том числе и фотографа, который стоит и греет свои пальцы от холода.
В мерцании света и отблеска льда зрители видят Чимина — его рука поднимается, а голова опускается вниз. Выступление началось, и музыка замолкает.
«Весь мир не такой, как вчера»
Руки фигуриста поднимаются ввысь, за ними следует взгляд смотрящего через объектив камеры Чонгука.
Свет коротко мигает, за это время Чимин срывает микрофон с уха и кидает тренеру. Садится на лёд прямо посередине сцены, и музыка резко вступает вместе с высоким вокалом.
Кто-то рядом с Чонгуком задает вопрос:
— Это ведь он сказал? Это же его песня? Ходят слухи… — Но Чон не слушает, он отчаянно вцепляется в фотоаппарат, потому что именно в этот момент Пак кидает свой взгляд прямо в камеру.
Фигурист искусно играет на публику — его тело то ускоряется, то замедляется, как солнце, которое освещает Землю. Его руки владеют этим залом, а тело приковывает взгляды.
Он, не отвлекаясь от музыки, прокатывается вперед, увеличивая скорость, чтобы сделать двойной тулуп. Ногами чувствует, что не сделал ошибку и, отступая, прыгает под четкие слова песни, написанной им самим.
Голубая, слегка свободная блузка следует за поворотами фигуриста, приподнимается и открывает его тело, которое так и манит.
«Чем сильнее трепещет моё сердце, тем больше я переживаю»
Сердце Чимина в эти моменты проделывает высокие кульбиты. Парню было тяжело возвращаться на свой любимый лёд: больная нога постоянно дает о себе знать, а шея все продолжает болеть. Но его страсть не угасает, ведь это единственное, что осталось с ним из прошлой жизни.
Сегодня его первое выступление. Он настолько сильно отвык от сцены, что попросил дать время перед ним. И теперь с благодарностью принял эту возможность, смог зацепить взгляд всех зрителей. Ведь он хочет показать им свое перерождение.
Пак начинает вникать в эту мелодию душой, катаясь по льду в мягкий такт и делая элементы так изящно, что судьи, зрители, СМИ замирают, и никого в этом мире не перестает быть, кроме Чимина и Чонгука.
Фигурист сам записал песню. Практически сам поставил себе программу, пока не включая в нее резкие повороты и прыжки с упором на больную ногу. Но он сможет заполнить пустое пространство своим артистизмом и огнём в глазах.
«Когда ты видишь меня. Когда ты касаешься меня»
Мурашки переполняют Чонгука, когда он ловит взгляд Пака. Фотографу кажется, что он нашел то самое. Это было действительно оно — вдохновение во плоти.
Эти черные обтягивающие брюки, эта голубая рубашка с пришитым бисером, который блестит под софитами. И этот пронзительный взгляд в душу из-под пушистых ресниц. Вся картина завораживает воображение.
Прыжок — объемные русые волосы Пака движутся вместе с головой во время поворота тела. Глаза прикрыты, а весь он стремится ввысь. Зрителям кажется, что мир словно замер для них.
Движения кажутся настолько легкими и воздушными, что люди даже не задумываются, какая работа мышц и сознания фигуриста стоит за этим.
Первый поворот оказывается настолько завораживающим, Чонгук попадает в какой-то свой мир, словно его засасывает воронкой из точенного тела фигуриста.
«Это вовсе не сон»
Этот мир оказывается наполнен звездами. Эта мини-вселенная завораживает, цепляет, манит коснуться тела хранителя мира. Маленькие и тонкие пальцы хранителя тянутся к темной макушке Чонгука, и от прикосновения появляются бабочки. Они образуют вихрь, который поднимает парней все выше и выше к сияющей луне.
Второй поворот. Глаза артиста резко распахиваются — в них видна надежда, желание быть любимым и любить.
Чонгук ловит момент и делает снимки. Чимин глубоко вдыхает воздух.
Третий поворот. Каждая частичка тела готовится к приземлению на толстый лёд под ногами. С его глаз срывается одинокая капля, а взгляд направлен в сторону от людей. Он смотрит вниз. И не от скорого приземления, а от страха быть непризнанным, быть нелюбимым всю жизнь. Ведь судьба бывает жестока.
Он не был готов, что в одночасье потеряет всё, что имел: друзей, свои мечты, жизнь без ежедневных проблем и боли.
Но теперь он готов прожить эту жизнь без сожалений о потерянном — фигурном катании и танцев. Он готов бороться за эту жизнь, за выступления и страсть в своих глазах. Но он чертовски боится этого. Боится, что опять потеряет свой путь в темноте, что не сможет вернуть это всё. И что не сможет любить и быть любимым как раньше.
«Просто позволь мне любить тебя.
Пожалуйста, останься со мной.
Я не хочу расставаться. Нет»
Одинокая слеза врезается в память Чонгука. Он подумал, что это олицетворение его жизни: одиночество, желание жить, быть идеальным для всех и для себя.
От коротких взглядов фигуриста у Чонгука сжимается сердце и вовсе перестает биться. Оно замерло. Чон вновь ощутил любовь. Любовь, которую надо заслужить, но она вмиг может стать камнем на душе, а не окрыляющей силой, какой должна быть.
В ту микровселенную, что создал Пак, врезаются воспоминания. Воспоминания о разбитых стеклах, крови, которая алой рекой касается ног молодого парня. О его разбитом сердце. Словно у Чонгука вновь отобрали всё счастье, все желания, всю страсть к жизни. Он не достоин этих карих глаз, этих нежных взглядов в его сторону, ведь на его руках кровь, которую не смыть, которая впиталась под кожу и навсегда осталась с ним. Боль будет идти с ним рука об руку до самой смерти.
Тело фотографа пошатнулось, но он успевает крепко ухватиться за бортик катка и отвернуться от Чимина, скрывая свою боль и отчаяние. Его больная рука вновь пульсирует.
Пак же в это время, заканчивая выступление, задыхается, но стоит прямо и уверено: он должен показать свой триумф от перерождения, а не взгляд страха.
Он переводит взгляд от толпы в сторону «жертвы» его выступления. И видит, как парень отворачивается. Укол горечи врезается в кровоточащие раны на сердце Пака — он всё испортил. Снова сделал всё неидеально. Снова увидел разочарованного человека. Снова не увидел влюбленного взгляда в его сторону.
Он делает поклон залу и, не поднимая ни одной брошенной на лёд игрушки, уходит со сцены.
Пак всё понимает. Ту любовь, что он так отчаянно ищет — не найдет. Что потерял — не обретет вновь. Но до сих пор, где-то в глубине души, он держится за это желание. Держится за сердце в своих руках, скрываясь от бури стекла, летящей в маленькое беззащитное перед судьбой тело.
— Молодец. Ты хорошо справился, — говорит ему тренер и хлопает по плечу.
— Вы не знаете того фотографа? — Пак указывает головой в сторону, где до этого стоял Чонгук.