— А если у вас ничего не выйдет? Если меня признают виновной? Что будет со мной тогда? — всхлипнула я.
— Мы все выступим в твою защиту, и этого не случится, — настаивала она.
Я поднесла руки к лицу, слезы текли по моим щекам, оставляя на них горячие дорожки. Жалость к себе затопила меня горечью. Хранительница встала с кресла, присела на кровать рядом со мной и по-матерински обняла за плечи.
— Ты должна быть сильной, девочка моя. Это не те неприятности, которых стоит бояться. В будущем тебя ждут испытания гораздо серьезнее. В тот момент тебе потребуется все твое мужество, чтобы стать на защиту дорогих тебе людей. Я подняла на нее глаза, полные слез, и всхлипывая спросила:
— О чем вы говорите, Хранительница.
— Называй меня Эмили, милая. Теперь я уже не Хранительница и мы обе это знаем.
— Эмили, о каких испытаниях вы сейчас мне говорили? — плачущим голосом спросила я.
— Жизнь настолько удивительна и прекрасна, что никогда не знаешь, что нас ждет впереди, — резко перевела она тему.
Я удивленно посмотрела на нее и задала вопрос:
— Почему вы именно сейчас решили вернуться в Академию?
— Моя прежняя жизнь была спокойна и размеренна. Мы с Питером давно знали друг друга и были очень близки. В те времена он еще не был ректором Академии, а был простым преподавателем. Перед самым нападением Марка он сделал мне предложение, и я приняла его. Поскольку Марку удалось все легко провернуть, я подумала, что Питер все это время был заодно с ним и помогал ему. Поэтому я покинула стены Академии магии, ничего не объясняя. Все эти годы я считала его предателем и сообщником Марка. Но тогда в библиотеке, помнишь, Слэттен назвал своего брата слабаком, и в тот момент я поняла, что Питер был не в курсе дел своего кузена. Сегодня впервые за долгое время нам с Питером удалось обо всем поговорить, — тихо произнесла Эмили.
Заметив на ее лице следы слез, я спросила:
— Вы очень любили его?
Она с самым серьезным видом кивнула головой и, посмотрев на меня, обняла меня за плечи.
— Сколько же жизней разрушил Марк Слэттен? — воскликнула я задыхающимся голосом.
Она глянула на меня и грустно улыбнулась:
— Он остался в прошлом, а нам всем нужно жить дальше. И теперь все будет зависеть лишь от нас самих.
— А это? — сухо спросила я, показывая на браслеты на запястьях.
— Это все временно, — улыбаясь, ответила она.
— А ваш венец? Его можно будет когда-нибудь снять? Получается, что он действует так же, как эти браслеты?
Она ласково кивнула и задумчиво сказала:
— Вместе с любимыми мы справимся со всеми неприятностями.
— Эмили, а где теперь жить мне? Ведь это ваша комната, — оглядываясь по сторонам, спросила я.
— Нет, девочка моя, — произнесла она, гладя меня по голове. — Оставайся здесь. Питер пригласил меня пожить в его доме. Я рассказала ему все, что знала об этом деле, и он поможет нам во всем разобраться.
— А у Селены тоже надеты браслеты? — сквозь зубы спросила я.
Она отрицательно покачала головой, немного нахмурив свой идеальный лоб.
— У отца Селены огромные связи, они пытаются свалить всю вину на тебя. Но мы этого сделать им не позволим, — тихо проговорила она.
Я обняла ее и поняла, что обрела в этом мире еще одного по-настоящему родного мне человека. Вскоре она покинула меня, и я некоторое время обдумывала все, что сегодня узнала о жизни Эмили. К вечеру ко мне в гости пришел отец, держа на руках Василия и небольшой сверток. Он специально отправился за ним в замок, чтобы доставить его сюда. Кот радостно спрыгнул с рук отца и прямиком помчался ко мне. Он заскочил на кровать и стал тереться об меня и мурлыкать.
— Василий, я тоже очень соскучилась, — смеялась я, гладя его по мягкой шерстке.
— Я так и думал, что тебе понравится, — улыбаясь, произнес отец.
— Пап, а Оран. Что с ним? Он остался в замке? — спросила я.
— Нет, я пригласил его погостить к себе. Он постоянно что-то бурчит и рвется к тебе. Я еле-еле его успокоил. Позднее ты сможешь и с ним увидеться, — ответил отец, положив свой сверток на стол.
— Что это?
— Я тут захватил немного еды.
Я соскочила с кровати и бросилась к столу. У меня сжался желудок и закружилась голова.
Начав разворачивать сверток, я почувствовала аромат жареной рыбы. Когда я представила, как этот прожаренный кусок будет погружаться в мой рот, мой живот от нетерпения заурчал. Внутри свертка оказалось три куска ярко-золотистой жареной рыбы, хлеб, запеченные овощи, небольшая бутылка с прохладным морсом и завернутые в тряпичную салфетку приборы.