Джада плюхнулась в кресло, перекинула ноги через подлокотник и сложила руки за головой. Она не сомневалась, что он наблюдал за её эффектным появлением на одном из своих бесчисленных мониторов. Удобно растянувшись, она невозмутимо посмотрела на него.
— Прошлась по клубу.
А посетители расступались перед ней, словно она была прокаженной. Уступали дорогу хладнокровной машине для убийства.
— До нитки промокшая тёмными соками, — отрезал он.
— И кровью, — непринужденно добавила она.
— Ты продефилировала по моему клубу, увешанная кишками вырезанных тобой фейри, а мои сотрудники обслуживают их, знаешь ли.
— Может, им стоит быть в меню, а не в обслуге, — таким злым она его ещё никогда не видела. Вот и хорошо. Может, он будет работать шустрее, чтобы избавиться от неё уже сегодня. Они с Танцором могут заняться чёрными дырами и без него, как только она заполучит карту. — Может, правила изменились, а меня не предупредили? Насколько я помню, мне запрещено убивать на твоей территории. Я этого и не делала.
Он переместился так быстро, что она и заметить не успела. Тут-то она и поняла: он не только быстрее неё в воздушном потоке, но и входит в него гораздо быстрее. Она никогда прежде не пыталась ускорить сам процесс проникновения. В списке вызовов появился новый пункт.
Он нависал над ней.
— Не играй со мной в игры, Джада. Не опускайся до противостояния.
Она не пошевелилась и не прореагировала на его критику.
— У меня времени не было переодеться.
— Ну так найди его. Я не стану работать над тобой, когда от тебя разит смертью.
Он смерил её холодным взглядом, но в глубине его серебристых глаз таилось что-то обжигающее. Что-то взволнованное буйством, в которое она была облачена. Она прищурила глаза, потянулась своим восприятием, в который раз пытаясь выведать секреты этого мужчины.
Она заметила, что они оба учащенно дышат, и тут же взяла дыхание под контроль, удлиняя вдохи и выдохи. Ей не нужно было в зеркало смотреться, чтобы знать, как она выглядела.
Дико. Глаза слишком яркие, горячие и холодные одновременно.
Кровь и слизь на лице, в волосах. Ими покрыта вся её одежда, обувь и кожа. А тело её едва не гудит от с трудом сдерживаемой энергии.
А этот голод… даже после всех совершенных ею убийств, её не покидало желание наброситься на кого-то, сделать что-то такое, что наконец уравновесит находящиеся в невероятном дисбалансе внутренние весы.
— Ты хочешь, чтобы я тратила время на душ, когда у нас… не прикасайся ко мне! — он выдернул её из кресла, поставив на ноги. Она резко подняла руки вверх, блокируя его, сбрасывая его ладони с себя.
Они застыли так, на расстоянии нескольких десятков сантиметров друг от друга, и на мгновение ей показалось, что он хочет схватить её за плечи и потрясти, но он так и не сделал этого. Держал свои руки при себе. И правильно. Она бы его пинками под зад по офису погнала в противном случае.
Он холодно произнёс:
— Ты твердишь себе, что научилась нажимать на правильные рычаги, включая и отключая эмоции. Нет, ты не научилась. Сегодня ты убивала с яростью. Я чувствую её в тебе. Ты лжешь сама себе. Убиваешь из-за боли, не зная, как дальше жить. Вживайся в роль. Супергерой не рисуется своими убийствами. Он появляется из ниоткуда, отнимает жизнь, за которой пришел, и исчезает, скрываясь в тени.
— Тебе откуда это знать? Ты тут главный злодей.
— Не сегодня, Джада. Сегодня им была ты. Скольких ты убила?
Она ничего не ответила, потому что понятия не имела.
— А сколько среди них было людей?
Она снова промолчала.
— Ты убеждена, что они заслуживали смерти. Уверена, что мыслишь настолько здраво, что в состоянии принимать подобные решения.
Она может стоять молча бесконечно.
— Предлагаю в последний раз, Джада, позволь мне учить тебя.
— Единственное, что я позволю тебе сделать, так это нанести мне татуировку.
— Ты хрупкая.
— Я стальная.
— Хрупкие ломаются.
— Сталь гнётся.
— Боже, как ты близка к этому, — он презрительно покачал головой.
— К чему? — с иронией спросила она. — К тому, какой по твоему мнению я должна быть? Не этого ли ты добивался, когда проводил надо мной эксперименты? Чем ты отличаешься от Ровены? Ты тоже хотел сделать меня такой, как угодно тебе.
Он замер, пристально глядя на неё.
— Ты знаешь о том, что делала Ровена.
— Догадалась. Я гениальна.
Он некоторое время молчал, словно не мог решить, что сказать, а чего не говорить, и ей стало интересно, что по его мнению, он знает такого, чего не знает она. Он анализировал её. Давал ей оценку. И если она правильно понимала по его взгляду, он был на грани взрыва. А она нет. Она полностью контролировала свои эмоции. И чтобы доказать это, она снова привела в порядок своё дыхание, углубив его. Она не до конца понимала, отчего оно снова стало прерывистым.