пантолончиках, и вскоре эта напыщенная деталь дамского туалета, была безжалостно вышвырнута прочь. Ощущения проникновения были бы оглушающими и шокирующими для обоих. Гаррет, почти утратив всякое самообладание, все же понимал, что первый опыт близости может быть болезненным для Луизы. Он этого не хотел. Однако, не обладая достаточными познаниями в столь щекотливом деле, он решил не торопиться, и прежде узнать - что может доставить Луизе такое наслаждение, которое извинило бы тот короткий неизбежный миг боли. Он, едва касаясь, исследовал ее сокровенную суть: поглаживал, едва касаясь, горячей влажной плоти, слегка раздвигая набухшие складочки, потом, нащупав восставший бугорок, нежно обвел его пальцем, и по тому, как отозвалась любимая на это движение, сразу понял, как нужно действовать. Еще долго он сдерживался, распаляя ее желание быть с ним до конца, пока она не начала умолять его, почти выкрикивая его имя. Тогда он отпустил себя. Размеренное, монотонное покачивание кареты задавало небыстрый темп их движениям. Слишком горячо! Слишком тесно! Гаррет изо всех сил старался быть осторожным, и замер, почувствовав внутри девушки преграду, но Лу, неожиданно сама подалась ему навстречу, приподняв бедра, а тонкие пальчики ощутимо впились в его поясницу, вынуждая прогнуться и углубить проникновение. Услышав сдавленный всхлип, он хрипло застонал, и дернулся назад, боясь что все же причинил ей боль, но девушка, удержала его: - Все хорошо милый, - шептала она, - все хорошо... - несколько долгих мгновений он не двигался, стараясь впитать в себя, постигнуть это неистовое блаженство и тщетно пытаясь выровнять сбивчивое прерывистое дыхание. Но вскоре сдался под напором невероятных, ошеломительных ощущений, перед которыми меркло все остальное. Тесная темнота кареты казалась ему теперь жаркой и пульсирующей, и он снова и снова припадал к ее губам - словно к источнику живительной влаги. Жадные руки находили и сминали, сжимали податливые округлости, сладкие изгибы, скользили по атласной коже раскинутых бедер. Реальность превратилась для них двоих в неистовый, всепоглощающий океан, который возносил их до небес и погружал в пучины наслаждения, укачивал и неумолимо приближал к тому моменту, когда с последним - самым тихим и откровенным стоном, сорвавшимся с губ, им двоим предстоит стать единым целым. Когда в пестром гобелене человеческих судеб, ниточки их жизней свяжутся крепко-накрепко, что бы стать ярким штрихом, крохотной, но необходимой черточкой в бесконечном, идеальном узоре вселенной. Наутро старый извозчик лукаво прятал в густых усах улыбку. Вынырнув, из воспоминаний, как совсем недавно из озера, Гаррет понял, что если сейчас же не скинет раздиравшее его напряжение, то просто сойдет с ума от дикого желания. Он, спешно натянув брюки и подхватив остальную одежду, бегом отправился к дому. По пути он приметил старый сенной сарай, стоящий на отшибе, и завернув туда, убедился, что в нем достаточно прошлогоднего ароматного сена. На сей счет у виконта возникли некоторые мысли, которым он загадочно улыбнулся. Но даже в этих потаенных мыслях Гаррет не мог и предположить насколько прекрасна будет его Луиза - в простом крестьянском платье, свежая, призывная как юная пейзанка, с запутавшимися в волосах соломинками... когда он, обессиленный и счастливый откинется навзничь, а она, приподнявшись на локте, будет внимательно, с немым обожанием рассматривать его сквозь завесу опущенных густых ресниц... ***************************************************************** -Хорошо, маркиз, мы выполним вашу просьбу, - Аро с нескрываемым любопытством рассматривал странного ходатая. Он давно уже использовал его для игры втемную, но то, что действующий полковник королевской гвардии сам явился к нему, да еще с такой нелепостью... впрочем, готовность этого человека к сотрудничеству была древним только на руку. Льдистые голубые глаза смотрели прямо в кроваво - алые, без тени страха или смущения. И этот факт тоже заставлял Аро мысленно усмехаться: «глупец! Мнит себя бесстрашным и неуязвимым»... В полковнике чувствовалась жесткость, даже жестокость, резкие черты его лица, плотно сжатые тонкие губы, выдавали в нем человека не умеющего мириться с поражениями. «Но чего стоит человеческая жестокость? - Аро снисходительно вздохнул - никчемный, жалкий раб... я покажу тебе, что есть истинная боль... чуть позже» - старейшина вальяжно откинулся на спинку стула: - Взамен вы обеспечите прибытие короля и свиты в Тюильри. - некоторое смятение проступило на волевом лице просителя. Аро вскинул руку в знак неприятия возражений: - Нам неважно как вы это организуете... убеждайте, запугивайте... действуйте по обстоятельствам, - маркиз скривился, он привык, что именно его приказы должны выполняться беспрекословно и не желал становиться холуем, однако ему хватило ума понять, что те, к кому он обратился не потерпят своеволия. Черт бы их побрал! Но ничего... - Воля ваша, господин. - Аро снова усмехнулся, подмечая, что полковник не желает признавать в нем «Верховное существо», что ж, когда-нибудь излишний рационализм погубит этого смертного. Старейшина это знал точно. - Отлично, - сладко улыбнулся вампир, - мы найдем беглянку. В вашем распоряжении имеется какая - либо ее вещь? - маркиз утвердительно кивнул.