е-то безумцы пытаются прорваться на карете. Со смехом он пихнул Гаррета локтем, указывая на несчастных беглецов, ищущих спасения там, где это было сродни самоубийству. С десяток головорезов уже облепили карету как мухи: висели на козлах, сбросив кучера прочь, тяжелыми камнями и пиками разбивали двери, распрягали напуганных лошадей... Гаррет побледнел, когда разглядел на карете свой фамильный герб, уже наполовину стесанный с обшивки кареты. Сознание пронзила мгновенная вспышка воспоминания: -«Где отец, Манон?» - «Знамо где - в Версале...» Мог ли отец последовать сюда за королем? - Гаррет не отдавая себе отчета уже протискивался сквозь обезумевшую толпу штурмующих, - Мог, и мать тоже с ним! Как же я об этом не подумал! - стискивая зубы, он отчаянно распихивал локтями орущих дикарей. Он вдруг осознал, что вся его ненависть к родителям куда-то испарилась в этот самый миг. Да - граф Де Вержи отвратителен в своей жестокой, лживой сущности. Он достоин того, что бы быть осужденным за все свои прегрешения. - «Но не так! Не ТАК!» - Гаррет не желал видеть, как санкюлоты предадут его семью позору, растерзав их как паскудных зверей и отдав тела на поругание толпы. «Я не допущу этого! НЕТ!» Если бы он только знал, что его отец, этот старый хитрый лис, имеющий своих осведомителей, сбежал в Австрию задолго до начала штурма. Что мать его, оставила двор еще в Версале, и сославшись на необходимость поправить пошатнувшееся здоровье, отправилась на юг Франции с молодым любовником... а карета - ее Филлип, оставшийся без попечения властного и требовательного папеньки, заложил своему новому знакомому, прокутив почти все состояние и проигравшись в карты с полмесяца тому назад. И кто сейчас сидел, дрожа и обливаясь от страха потом в ее недрах - неизвестно. Но этот кто-то не имел никакого отношения к семейству Де Вержи. С рычанием Гаррет набросился на первого подвернувшегося под руку вандала, который уже почти проник внутрь кареты. Он схватил мужчину за шиворот и выволок его обратно: - «Прочь!» - закричал виконт так что легкие болезненно сжались от напряжения. Грязный бродяга вскинулся, и моментально набросился на Гаррета. Ему на помощь тут же пришел еще один оборванец, спрыгнувший с крыши кареты. Тони оторопел от неожиданности, когда его друг вдруг ринулся в указанном им направлении. Он сначала даже не понял - что же случилось - хотел ли Гаррет присоединиться к патриотам или же... намеревался спасти того сумсшедшего, что пытался прорваться сквозь плотное кольцо окружения. Только когда двое скрутили его друга и начали жестоко избивать, Тони наконец-то очнулся и поспешил на помощь. Он не успел. Когда Антуан прорвался к злосчастной карете, Гаррет уже медленно оседал на пыльную мостовую, нападающие тут же утратив всяческий интерес к виконту, вернулись к своему занятию... Пика. Она глубоко вошла в левое подреберье Гаррета, который упрямо сжимал черное, в потеках крови древко, будто пытаясь его вытащить и удивленно глядел на свой живот. Тони, подхватил его, непрестанно озираясь по сторонам - пути отступления к Карусели были перекрыты плотным людским потоком, и он решился на отчаянный шаг - окольными путями, через двор старого манежа, он едва дотащил раненного друга в сад фельянов, соседствовавший с Тюильри. Постройки на громадной территории замка создавали причудливый и странный лабиринт улиц, дворов и проходов, что позволило им проникнуть к монахам незамеченными. Здесь было относительно спокойно. - Вытащи ее, Тони - прохрипел Гаррет, когда тот опустил его на землю под сенью старого, раскидистого каштана. - Антуан лишь покачал головой: - Ты истечешь кровью. - Вытащи, - Гаррет с трудом открыл глаза - она мешает мне дышать. - Тони нерешительно взглянул на вонзившееся в тело друга, словно острая большая заноза, древко. Где-то там в глубине плоти скрывался железный наконечник. «Не жилец» - Демеран вздрогнул, когда вдруг осознал, что ничем больше не может помочь другу. Гаррет застонал, хватая воздух пересохшими губами, тогда Тони решился - одним резким движением он выдернул пику. Виконт потерял сознание, но скоро пришел в себя. Кровь обильно хлынула из раны, пульсирующим потоком просачиваясь сквозь пальцы рук Тони, который попытался ее зажать. - Иди. - голос Гаррета становился все тише,- спаси ее Тони! И... сделай счастливой - его закрытые веки приобретали меловой оттенок, губы посинели, скулы заострились. - Ты бредишь, Де Вержи! - в отчаянии воскликнул Тони, - мы еще погуляем на вашей свадьбе, друг! - Не-ет, - выдохнул Гаррет, - не теряй вре-мени... и пообещай мне, что она ...что ты защи-тишь ее. - Клянусь! - Тони не замечал, как обжигающе горячие слезы скатываются по его щекам. - Давай! - Гаррет откинулся навзничь и затих. Этот короткий разговор исчерпал все его силы. Тони медленно, с трудом поднялся. Сняв шляпу он несколько секунд стоял, словно застывшее изваяние, над распростертым телом друга, а затем, резко развернулся и побежал. Но у судьбы, определенно были свои планы, на каждого из участников этих драматических событий. Он опаздывал. В павильоне Флоры уже четверть часа творилось нечто невообразимое... Долгое время сражение было беспорядочным, и нельзя было определить, на чьей стороне победа. Но патриоты, более многочисленные, чем слуги короля, постепенно одерживали верх. Одни швейцарцы не думали сдаваться, но их атаковали одновременно и во дворе, и со стороны сада. Потеряв уже большое количество товарищей, эти храбрые солдаты отступят и в числе двухсот человек сгруппировавшись у галереи, бывшей центром атаки. Они будут неустанно стрелять, пока не истощится запас патронов. И они все погибнут там, уложив более четырехсот патриотов. Когда галерея останется без защитников, битва будет выиграна. На алтарь революции будут возложены около пяти тысяч жертв с обеих сторон. (На самом деле никто не считал сколько человек погибло при штурме Тюильри, но в истории он остался как самый короткий, но и самый кровопролитный) Их тела будут свозить к берегам Сены все последующие трое суток.