пластами растянулся дым от залповых орудий. Но Аро наслаждался этим видом и той какофонией звуков, что производил штурмующий замок народ. Вам доводилось разрушить лесной муравейник? Что вы чувствовали при виде снующих, жалких, букашек... было ли это осознание собственного превосходства? Внезапного, очаровывающего могущества? Чувствовали ли вы себя когда-нибудь вершителем судеб? О-о-о, Аро смог бы вас убедить, что это не маниакальный восторг, нет! Это величайший акт познания. - Это прекрасно! - тихо выдохнул он. И его рубиновые глаза подернулись мечтательной поволокой. Кай усмехнулся: - И как тебе не надоедают эти бесконечные дрязги! - в заостренных чертах его лица, в пронзительном, жестоком взгляде читалось только одно - жажда. Жажда крови, которую бессмертный так и смог утолить за долгие столетия. Жажда власти. Безграничной и всеобъемлющей. Самый молодой старейшина был самым страшным хищником, которого только можно себе вообразить. Маркиз Де Сад, которому вскоре доведется присутствовать при развлечениях Кая, и даже почти не повредиться рассудком, так и не сможет, в полной мере описать все изуверства и изощренные пытки, которым подвергались несчастные жертвы вампира. Кай утверждал, что только когда смертный испытывает ужас и боль, его кровь приобретает более яркий и насыщенный вкус. Но самое главное - что бы человек не потерял сознания во время медленных и мучительных манипуляций с его хрупким телом. О, этим искусством Кай владел в совершенстве... - Чёрт! - воскликнул Деметрий, резко подаваясь к стрельчатой арке - чёрт! Он сбежал! - Феликс? - Аро невозмутимо выгнул бровь, казалось, это известие его ничуть не удивило и не взволновало. - Да! Этот сукин сын идет прямо к Манежу! Я чую его... Аро? - страж в нетерпении сжал кулаки и вопросительно взглянул на старейшину, ожидая приказа. Но тот лишь вскинул руку, призывая Деметрия успокоиться. - Как поступим, брат? - обратился он к Каю, который в ответ лишь безразлично повел плечами: - Если он выполнил свою миссию, просто уничтожь его. - Да, - Аро задумчиво почесал подбородок, - он сделал, все, что от него требовалось, но... - взгляд его рубиновых глаз застыл, старейшина колебался. - Есть у меня на примете один молодой амбициозный офицер - наконец произнес он, - с его стремлениями и опытом Феликса... - Кая откровенно развеселили эти слова: - Все еще грезишь о мировом господстве? - его голос стал скрипучим, похожим на карканье старой вороны, - уже предвижу скулеж по этому поводу - мировая война! Первая в истории прогрессивного человечества. Ох! Худощавое тело блондина сотрясалось от смеха, как от жестоких судорожных спазмов, но взгляд, которым его окинул Аро, и любезная улыбка, которая, впрочем, не предвещала ничего хорошего, заставили его пойти на попятную - поступай как знаешь, - добавил он, - Если, конечно, уверен, что ставка сыграет... - - О, в этой игре всегда будет достаточно пешек... - в голосе Карлайла прозвучала обреченность и... печаль, но Аро, не придал этому значения: - И королей, мой друг! - бодро добавил он, - и королей! - Так что? Оставляем все как есть? - Деметрий, несомненно, проявил дерзость, выказывая свое разочарование и недоумение старейшинам. Но, Аро, был в превосходном настроении: - Нагуляется и вернется, - уверенно заявил он. - Но...как же - страж явно не желал отступать от своего намерения развоплотить нерадивого новорожденного - если он привлечет к себе внимание? Пойдут слухи... - Брось, Деметрий! Кто в этой вакханалии обратит внимание на какого-то кровососа? - Оборвал его Кай. - Солнце.. - все озабоченно взглянули на небо. - Деметрий прав, - Карлайл исчез, и буквально через несколько секунд вернулся с толстым слоем театрального грима на лице, в руке он держал небольшой саквояж и пару кожаных перчаток. - я отыщу маркиза. Аро согласно кивнул: - Ты ведь все равно собирался туда, верно? - он протянул руку, касаясь ладони Калена. - Ну, конечно, - уголки губ старейшины дрогнули, - тебе не терпится применить на практике знания, полученные в Сорбонне - рубиновые глаза испытующе вглядывались в золотисто-медовые. - Да, я хотел бы осмотреть раненых и попытаться помочь тем, кого еще можно спасти. - Карлайл говорил спокойно, открыто заявляя о своих намерениях и не опасаясь, что кому-то в компании вампиров они придутся не по вкусу. Аро знал, какими принципами он руководствовался, и на каких условиях согласился остаться с Вольтури. А до остальных ему не было дела. Кай раздраженно зашипел, Рената фыркнула, наморщив безупречный носик. Деметрий и Сантьяго одарили американца презрительными ухмылками - Что ж, ступай, - Аро снова вернулся к созерцанию оканчивающегося уже штурма. Он знал, что рано или поздно поймет, что же движет этим бессмертным, отвергающим свою сущность, попирающим все возможные представления о вампирах. Аро был уверен, что он уже очень близко к разгадке, ибо не было ничего недоступного его совершенному разуму. Молодой организм не спешил сдаваться на милость костлявой старухи с косой. Гаррету хватило сил на то, что бы попробовать подняться. Как раненое животное уползает в свою нору, что бы зализать раны, так и он, подсознательно искал укрытия. Подвела сломанная недавно нога. Он упал на колени, зажимая слабеющей рукой рану на животе. Сочившаяся сквозь пальцы кровь окрашивала темно-красным, расползающимся пятном кипельно-белую батистовую рубашку, объемные рукава которой были уже изрядно потрепанными и посеревшими от пыли. Длинные пряди растрепавшихся русых волос неопрятным каскадом упали на лоб, застилая глаза, щекоча ноздри. Перед угасающим взором все плыло, и юноша был вынужден схватиться свободной рукой дощатую стену сенного сарая, вгоняя под кожу ладони острые иглы сухих древесных заноз. Горячая кровь пропитала уже и его синий плотный жилет, и облегающие брюки, и теперь, струясь по ногам стекала к коленям, образовывая изрядную лужу, которая, впрочем, быстро впитывалась в землю, припорошенную сухой соломой и хрупкой остроконечной листвой облетающей с раскинувшейся над сараем кроны старого каштана.. «Как рано в этом году опадают листья...» - мелькнула неуместная мысль. И Гаррет, с трудом превозмогая боль, вложив все оставшиеся силы в последний отчаянный рывок, заполз в сарай и рухнул на колкое, пыльное сено, зарываясь лицом в пахнущую прелым разнотравьем подстилку. Гаснущее сознание продолжало улавливать далекий шум: залпы орудий, рев обезумевшей толпы эта... устрашающая какофония сливались в монотонный протяжный звук, похожий на тот, с которым грозный штормовой океан, грохоча и стеная, атакует неприступные скалы. Гаррет знал, что умирает. Это знание не было бы таким мучительным, если бы он был уверен, что Тони удастся спасти Лу. Выдернуть ее из этого кошмара. Возможно именно беспокойство, тугой натянутой струной звенящее в его душе, все еще удерживало виконта на грани между мирами живых и мертвых, позволяя еще какое-то время балансировать над темной пропастью небытия. По всем законам физиологии, его сердце должно было уже остановиться. Но оно все же толкалось - редко и нерешительно, сбиваясь с ритма, и с каждым его толчком жизнь иссякала, просачиваясь алой кровью и вытекая из тела Гаррета. Образ любимой неотступно стоял перед внутренним взором раненого виконта, словно высвеченный яркими лучами летнего солнца. Лу стояла вдалеке и улыбалась, махая ему рукой. Легкий ветер играл спутанными золотистыми локонами распущенных волос, а вокруг раскинулись бескрайние заросли цветущего вереска. И Гаррет поспешил туда - он не чувствовал больше слабости, его ноги рассекали колышашееся безбрежное море, доходивших ему до колен цветов. Он касался пальцами рук этих сиреневых волн, и вбирал в себя их аромат. Внезапно свет стал болезненно ярким, затопив все вокруг так, что окружавшие предметы не отбрасывали больше тени... Белая вспышка и все погасло. Исчезло. Превратилось в Ничто. Гаррет не почувствовал как его кожу вспороли острые зубы. Карлайл содрогался от отвращения и ужаса, видя в какие бесчинства вылился штурм Тюильри. Основная часть патриотов сейчас глумилась и мародерствовала в самом замке и во дворе, оставляя после себя