е уделять внимания этой части своих владений - действительно, что здесь делать коменданту - среди обреченных на смерть отбросов общества? Все они приговорены, и ждут только одного - казни. Впрочем, ожидание может растянуться на долгие месяцы, и даже на годы. Но сегодня у него здесь было дело. Даже не так - просто дельце - незначительный пустяк, дабы потешить свое самолюбие. Самолюбие коменданта, однако, было требовательным и всеобъемлющим, оно беспринципно гнало его в эту зловонную клоаку, наступая на горло здравомыслию и природной брезгливости этого человека. Полумрак обнимал его фигуру. Тень скользила за ним след в след черным вытянутым силуэтом, трепещущим и колыхающимся в такт пульсации приглушенного огненного света. Наконец, он добрался до намеченной цели. Чадящий факел, прикрепленный к стене прямо напротив зарешеченной крохотной камеры, не позволял хорошо разглядеть белеющее в темноте на полу нечто. Выхватив факел из паза, комендант приблизился к решетке. Злорадная презрительность и удовлетворение пробежали волной по его лицу, впечатываясь в нездоровую землистую кожу привычными морщинками. Девушка спала. Или старательно делала вид, что спала. Ее бронзовые волосы частью стекали с тюфяка прямо на грязный пол, частью прикрывали ее лицо, словно она хотела спрятаться, отгородиться от ужасающей действительности. Подол платья разметался, распустившимся белым цветком, хоть и весьма потрепанным, будто растоптанным в придорожной пыли, но все равно сохраняющим свою красоту и невинность... Комендант усмехнулся: да уж... цветы в Ла-Форс - какая нелепость! Тонкие бледные запястья перехватывали, словно страшные браслеты вспухшие кровоподтеки - следы от связывания. Комендант знал, что где-то там, на лице девушки которого он сейчас не видит, так же красуется синяк, прямо на бледной изящной скуле - багровеющий, наверное, уже наливающийся чернотой и отвратительной зеленью по краям. Ты же не хочешь терять свою привлекательность, цветочек? Комендант поспешно облизнул пересохшие губы. Я могу быть другим. Могу быть нежным... -Кхм! - громко кашлянул он, обозначая свое присутствие. Девушка никак не отреагировала. Строптивая сука! Дыхание коменданта участилось, он не обращал больше внимания на смрад и убогую обстановку. Прикипев взглядом к фигуре, распростертой на полу, он чувствовал только дикое желание обладать этим телом. Жаркие картины интимной близости затопили сознание мужчины, заставляя его заскрипеть зубами, чувствуя как наливается и каменеет его плоть, готовая прорвать плотную ткань брюк. Он мог бы взять ее в первый же день, наплевав на сопроводительные документы, из которых следовало, что девица из благородных. Плевать он на это хотел. Сколько таких визжало и скулило под ним - и аристократок и простолюдинок. Но эта... Он хотел что бы она отдалась ему сама. И отдастся, черт, возьми! И еще приползет на коленях, умоляя его проявить снисхождение. На коленях, у его ног...как грязная шлюха - мысли снова потекли в удушающее - влажном, пульсирующем направлении, заставляя коменданта почти задыхаться, проклиная тянущую, высасывающую боль в паху. Он резко развернулся, и быстрым шагом пошагал прочь от камеры, бросив факел на слизкие ступени, отчего пространство за ним тут же погрузилось в темноту. Он не достиг, чего хотел - с холодной отстраненностью объяснить этой ... девке, как стоит себя вести. Вместо этого, он вспыхнул как порох, не в силах перебороть свое естество. От одного только, черт побери, ее вида! Комендант был в бешенстве: что она о себе думает! Ну ничего! У него достаточно времени, что бы сломать ее. Подчинить себе. Он будет упиваться ее покорностью, будет черпать ее унижение полными пригоршнями, будет... Больше двух недель она не выдержит в этой зловонной яме - он уверен. Одного комендант понять не мог - какого черта все так? Нахрена он вообще с ней церемонится? Он не мог допустить мысли, что эта девка что-то изменила в нем самом. Что он позволил себе взглянуть на женщину не как на кусок мяса - изжевал и выплюнул. Что она, определенно, имела над ним власть... комендант ни за что не признался бы себе в подобном. Никогда. Он заперся в своем кабинете, и откинулся на спинку стула, задумчиво грея в ладони тонкостенный, выпуклый бокал, где плескалась добрая порция коньяка. Огненная жидкость обволокла гортань остро-пряной согревающей горечью. Комендант немного расслабился. Отыскал на столе среди множества бумаг сопроводительное письмо для Луизы Бланшар и снова углубился в чтение. Карлайл уклонился от объяснений с Гарретом: - Я должен кое в чем убедится, прежде чем делать выводы, - спокойно сказал он новорожденному, ожидая бурной реакции. Но, Гаррет вполне достойно принял его доводы, что говорило о прекрасном самообладании виконта. «Пожалуй, через пару дней, его можно будет отвести на охоту» - решил Карлайл, и тут же усмехнулся своей наивности - за пару дней все может поменяться. Все зависит от того, что скажет Феликс. А если девушка погибла? Что тогда? Выждать момент, когда можно было составить диалог с маркизом без стороннего присутствия, оказалось не так просто. Он все чаще оставался в апартаментах Аро. К тому же после побега к нему приставили Сантьяго. Оставалось всего несколько мгновений, когда новорожденный спускался в подвалы замка, утолить жажду. Но Карлайл был терпелив, и в скором времени ему удалось перехватить Феликса - за секунду до того, как тот открыл массивную дубовую дверь, скрывающую вожделенную для новорожденного пищу. Скрывающую ополоумевших, приготовленных на убой жертв. - Постойте, маркиз! - окликнул негромко. Вампир взвинченный предвкушением трапезы, нервно дернулся, как от обжигающей пощечины: - Какого черта, Каллен! - процедил сквозь зубы, почти захлебываясь яростью. - Не забывайтесь, Феликс, - Карлайл чуть склонил голову к плечу, разглядывая искаженное лицо новорожденного, и невольно сравнивая его с Гарретом. Нет этот, определенно не такой. Феликс, прищурил глаза, отчего они запылали на его бледном лице кровавыми прорезями. - Я тороплюсь, - выплюнул он. Видимо это должно было считаться должным оправданием той крайней дерзости, с которой он отвечал старшему вампиру. Не самому последнему вампиру в свите. - Мне стали известны некоторые подробности вашей прежней жизни - Карлайл решил пойти ва-банк, и задать свой вопрос напрямую. - Скажите, Феликс, вы причастны к исчезновению мадмуазель Луизы Бланшар? - Феликс надменно выгнул бровь, губы его растянулись в хищной ухмылке: - А если так? То что? - Где девушка? - голос Карлайла зазвенел от напряжения. - Что вы с ней сделали? - Феликс в ответ только рассмеялся, запрокидывая голову, острый кадык заходил под бледной натянутой кожей толстой шеи. - Я думаю, мне не стоит напоминать вам о... произошедшем инциденте. - новорожденный сразу стал серьезным, брови его насупились, желваки окаменели под квадратными скулами: - Мне нет никакого дела до какой-то там смертной! - процедил он скривившись. Карлайл удивился - откуда столько отвращения и презрения в этом вампире, который совсем недавно сам был человеком? -То есть, вы утверждаете, что не видели ее после перерождения? - Да. - И непохоже было, что он врал - Постойте, а при чем здесь... мой проступок? - Феликс заметно напрягся. - Всего доброго, Феликс, - не удосужив новорожденного ответом, Карлайл зашагал прочь. Тот бросил ему вслед недовольное рычание, но вскоре, жажда вытеснила его желание узнавать хоть что-либо у этого странного желтоглазого. Не так уж он и опасен, на самом деле. Феликс чувствовал, что уже заручился поддержкой старейшины. А значит, Каллен, со своим мелким шантажом, мог отправляться ко всем чертям. Феликс самодовольно усмехнулся, и потянул на себя натужно заскрипевшую дверь.