азвел руками в притворном сожалении. - Или обращение, - задумчиво сказал Карлайл. - Что? - Кай нервно дернулся. - Я лишь упомянул о том пункте Правил, которые гласят, что вампир может обратить смертного, распознавшего его сущность - Каллен развел руками. - В исключительных случаях, - поморщился Аро. Снова повисла гнетущая тишина. - Ты готов обратить ту, которую любишь? - Аро вопросительно взглянул на Гаррета, - готов бросить ее душу в геену огненную, готов причинить ей немыслимую боль? И будет ли она благодарна тебе за это? Или станет проклинать?- усмешка, сквозившая в его голосе, казалась издевательской. - Нет, я не готов, - тихо выдохнул виконт. Голос его дрожал. - Ты будешь существовать с этим ВЕЧНО - заключил Аро. И Карлайл понял, что это и есть то наказание, которое старейшина определил для Гаррета, заглянув в его сознание, и узнав всю глубину, обуревающих его чувств. - Хорошо. - Гаррет нервно сжал кулаки, - она не увидит меня... но как я могу быть уверен, что ОН - взгляд виконта исподлобья метнулся в сторону Феликса, - он не будет угрожать ее жизни. - Феликс, друг мой. - Аро обратился к скривившемуся от отвращения слуге, - тебе есть что ответить? Нужна ли тебе эта смертная? - За кого вы меня принимаете? - бывший маркиз выглядел так, будто на него вылили помои, - на кой мне сдалась эта чертова девка! - Аро перевел взгляд на Гаррета. - Вопрос исчерпан. Ступайте. - Карлайл потянул Гаррета, которого, по всей видимости, такой ответ совсем не устроил, к выходу. - Карлайл, к утру ты должен вернуться. - Каллен кивнул, в знак согласия. Значит у него всего четыре часа, что бы объяснить Гаррету основные правила и проводить его до границы города. Если и начинать жизнь кочевника - то уж точно подальше от Франции. Карлайл вдруг отчетливо ощутил, что ему невыносимо - до дрожи, до задушенного хрипа, хочется покинуть агонизирующий, распятый Париж. Уйти вместе с Гарретом. Уйти от Вольтури. - Почему ты так просто позволил им уйти? - Кай был раздражен. - Не поверишь. - Аро чуть улыбнулся, - этот новорожденный не нарушил ни одного пункта Правил. У нас не было оснований развоплощать его. Кай скривился, верхняя губа обнажила острые крепкие зубы: - Ты видишь вокруг свидетелей, которым это было бы важно? - Нет. Но Вольтури не нужна слава беспринципных тиранов. - возразил Аро. - Кто мог бы рассказать о... - Карлайл. Ты заметил... Кай зарычал: - Нужно было уничтожить их обоих, и дело с концом. - Аро вздохнул и покачал головой: - Не все так просто, брат мой... И все же... жаль, что Челси нет с нами. - на этот раз его сожаление было искренним. - Они действительно нужны тебе - два уродца, попирающих свою суть? - Кай брезгливо наморщил нос, - Не понимаю тебя, брат... В это самое время, когда Карлайл и Гаррет в спешке покидали мрачный Охотничий замок, в кабинете коменданта тюрьмы Ла-Форс тоже вершилось судьбоносное действо: в затхлом полумраке разлилась тишина, но она не была абсолютной - было слышно, как потрескивал фитиль свечи, огонек которой плясал и пригибался в такт шумному дыханию мужчины. Его лицо, озаренное приглушенным дрожащим светом было похоже на позолоченную маску идола - высокий лоб, острые скулы, напряженная линия подбородка... а в глазах - вместо зрачков полыхали языки пламени. - Смотри же... - его голос был расслабленно-равнодушным, и ему это нравилось. Нравилось то, какое впечатление он производит на стоящую перед ним девушку - изнуренную, бледную, униженную. Лу показалось, что сердце ее на какой-то момент остановилось. Лучше бы остановилось! Что бы покончить со всем этим кошмаром раз и навсегда! Комендант будто коснулся своим дьявольским, полыхающим взглядом, какого-то оголенного нерва, заставляя ее содрогнуться от страха. Ноги девушки подкашивались. В какой-то момент, что бы не рухнуть к ногам своего мучителя она оперлась спиной о шероховатую, грубо обработанную стену. Этот холод, который она ощутила выпирающими позвонками, вытягивал из ее слабого тела остатки тепла, силы покидали ее вместе с подступившим ознобом. Луиза была на грани. Взгляд коменданта скользнул по фигуре пленницы: снизу вверх, медленно, плотоядно. Тонкие запястья сделались совсем хрупкими, но грудь по-прежнему была упругой и привлекательной, и, даже, стала казаться больше - наверное на фоне резко выпирающих, угловатых ключиц. Он хотел ее. По-прежнему, и даже острее. Словно эта ее беспомощность и болезненная худоба, эти впалые щеки, будили в нем какую-то извращенную... жалость? Или чувство снисходительного превосходства? Комендант не желал разбираться с такими тонкостями - он просто чувствовал, что ее присутствие разгоняет жгучее желание по венам. Желание сломать ее до-конца. Подчинить себе. Физически. Излить в нее, это распирающее, горячее... - Смотри, - повторил он. Язычок пламени лизнул бумагу. Край документа моментально занялся, корчась и осыпаясь черным пеплом. Комендант наклонил лист, давая возможность огню быстрее поглотить письмо. Когда жар коснулся его пальцев он бросил жалкие остатки бумаги догорать на медный поднос. Пламя жадно вспыхнуло, напоследок, и погасло, оставив после себя лишь скукоженный хрупкий комок, который еще трещал некоторое время, под пробегающими всполохами, а потом рассыпался прахом. - Теперь ты свободна, - он вышел из-за стола и приблизился к девушке вплотную, - Я выполнил свое обещание, теперь твоя очередь.- Грубая рука легла на грудь Луизы и сильно сжала ее. Боль пронзила девушку, раскаленной пульсацией отдаваясь во всем теле. Она еще сильнее вжалась в стену, пытаясь избежать этого мерзкого прикосновения, но комендант навалился на нее, впечатывая, вдавливая ее тело в стену. Рука его нетерпеливо скользнула ниже и зарылась в складках юбок. -Ну, же не противься, - жарко выдохнул он, - у тебя же никого нет. Я буду твоим покровителем. Я помогу тебе, - он практически рычал, взбудораженный ее сопротивлением. - Нет! - закричала Луиза, - НЕТ! - в ту же секунду порыв ветра распахнул створку окна, врываясь в комнату ледяным сквозняком.