Сейчас Фудзита мог отступить без урона для чести, если бы уральцы не начали вдруг атаку на авианосцы. Здесь не пахло линейными кораблями, однако командир фрегата почти сразу понял, что происходит. Быстроходные и маневренные, легкие корабли легко настигали авианосцы. И самое обидное, что десятка таких фрегатов, как «Кари», было вполне достаточно, чтобы сорвать атаку. А ведь их было намного, намного больше. И фрегатов, и корветов, и эсминцев… Вот только все они сейчас улепетывали прочь.
Что же, долг самурая тяжёл, как гора; смерть самурая легка, как пёрышко. Стало быть, пришло время умирать. Фудзита зло ощерился. Надо всегда улыбаться. Кому-то искренне, кому-то – назло. Назло смерти, назло врагу, уже начавшему атаку, назло идиотам-командирам, загнавшим их всех сюда, на смерть. Корабль содрогнулся, разгоняясь, и Фудзита в последний раз в жизни захлопнул забрало гермошлема. Стравленный из отсеков воздух не спасет его фрегат, но поможет продержаться на несколько секунд больше. И неизвестно еще, что решат эти секунды.
С крейсеров устремившийся наперехват одинокий фрегат заметили вовремя и открыли огонь, но Фудзита каким-то чудом и божественным наитием сумел провести «Кари» сквозь огонь. Не отвечая, бросив всю энергию на лобовые щиты, он сумел… ну почти сумел добраться до врага. Когда бортовой залп крейсера превратил его корабль в облако раскаленных обломков, ему оставалось не менее секунды. Но эти обломки массой покоя в двадцать тысяч тонн продолжали лететь вперед достаточно плотной группой и, ударив в защитное поле ближайшего крейсера, проломили его.
Крейсер – корабль довольно-таки прочный, но он совершенно не предназначен для такого рода столкновений. Здесь не спасет никакая броня. Пожалуй, таранный удар «Кари» был бы опасен и для линкора. Столкновение привело к тому, что оба корабля превратились в гигантский ком перекрученного металла, разбрасывающий вокруг обломки размерами порой с добрые ворота, отброшенный прямо на строй эсминцев. Те, чтобы не попасть под удар (а мало ли куда швырнет мертвый, но со все еще работающими двигателями крейсер), шарахнулись в стороны. Заминка буквально на несколько минут, но за это время, купленное Фудзитой ценой своей жизни и своего экипажа, вокруг авианосца успели собраться несколько эскортных кораблей, чьи капитаны не потеряли окончательно головы. Да и сам авианосец получил неплохую фору и, форсируя двигатели, успел разогнаться. Догнать его было можно, вот только при этом корабли уходили слишком далеко от основных сил, и с флагмана просигналили отмену атаки. Не окупались риски. Плевать, все равно результат оказался хорошим.
– Вот так вот, – Александров попытался стереть выступившие на лбу капли пота, но пальцы наткнулись на стекло гермошлема. – Пожалуй, нам стоит помнить, что и среди врагов иногда встречаются равные нам…
Молчание было ему ответом. Да, на погибшем фрегате были враги, но враги храбрые, способные отдать жизнь за свою страну. Нельзя не уважать. Однако это, как ни крути, был лишь эпизод, о котором вспоминать будут потом, когда-нибудь. Если до этого «когда-нибудь» доживут. Сражение продолжалось, и на сантименты времени банально не было.
Линейные крейсера восточников все еще сражались. Дрались, несмотря на то, что силовые поля их были частью пробиты, а частью и вовсе потушены. Продолжали сопротивление, хотя орудия уральцев уже рвали их корпуса, очевидно, надеясь на помощь. А помощи не было…
Линкоры Касиваги, маневрируя на орбите, пытались перестроиться, но Александров невооруженным глазом видел – идти на выручку избиваемым силам прикрытия они не собираются. Касиваги отлично понимал, что расклады не в его пользу, и даже если он успеет, на стороне уральцев и лучшая позиция, и более мощное вооружение. Учитывая же, что линейные крейсера уже всерьез избиты, преимущество русской эскадры в огневой мощи становилось подавляющим. Оставалось лишь одно – сберечь остатки эскадры, и Касиваги сделал то, чего и ожидал от него Александров. Отступил, а точнее, бежал – стоило назвать вещи своими именами.
Но все же Касиваги не был бы сам собой, не сделай он неожиданный ход. Все законы тактики требовали вырваться на оперативный простор и уходить – растеряв изначальное преимущество, адмирал обязан хотя бы спасти то, что еще можно. Вот только Касиваги понимал, что его догонят – уральские корабли пусть ненамного, но превосходят его линкоры в динамике разгона. А еще он не хотел, не любил и не умел проигрывать. И потому ход, который он сделал, был неожиданным и давал призрачные шансы если не на победу, то, во всяком случае, на почетную ничью.
Его маневр Александров наблюдал с чуть заметной улыбкой. Как легко, оказывается, предсказывать действия себе подобных. Достаточно поставить себя на их место. Ну и, конечно, заранее обеспечить противнику лазейку, чтобы он, не приведи Космос, не передумал. А то ведь и впрямь мог кинуться на помощь своим линейным крейсерам. Проиграл бы наверняка, но и плюх уральской эскадре навешать мог успеть изрядно, что Александрова категорически не устраивало. И сейчас Касиваги уходил в направлении… Нового Амстердама.