Вот около тротуара тормозит…канареечного цвета ментовской Бобик, такие ты видел в последний раз черт знает когда. «Здрастье – приехали!». Сейчас точно увезут в дурку. Надо же - как на самом деле интересно едет крыша, даже становится занимательно. Но никто громогласно не зовет санитаров. Из милицейской машины выходит высокий сержант в обычной синей советской милицейской форме и вежливо предлагает:
- Товарищ, проедемте, пожалуйста, с нами.
- С вами?
Я не собираюсь сопротивляться, знаю, что будет только хуже, заколят какой-нибудь дрянью и превращусь в овоща, а так хоть некий шанс сохранить часть сознания. К моему удивлению сажают не в «будку», а на заднее сиденье. Обернувшийся ко мне водитель только хмыкнул и тихо пробормотал напарнику:
- Третий сегодня. Что-то кучно пошли!
- Не болтай, вези прямо в отдел. Нам еще его оформлять. Навалились на мою голову!
Я как-то давненько прочитал несколько книг про так называемых «попаданцев», то есть людей, попадающих в другое время или параллельный нашему виток пространства-истории. За редким исключением это нудное туповатое графоманство людей, прогуливающих в школе уроки литературы и истории. Были там и книги про доморощенных спасателей СССР. Даже не знаю, достоин ли был тот Союз спасения, дальше, конечно, также было несладко, но все же государства просто так не разваливаются.
Да к тому же зачастую главные герои сих опусов обладали некими суперспособностями; знали все наперед, лезли прямиком к высшим руководителям государства, одаривая их грудой непрошеных советов и поучений. Затем они как-то лихо, на раз-два, меняли историю всего человечества. Или, наоборот, начинали жить только для себя и в полное удовольствие, ломили спекуляцией или использованием послезнания бабла, благодаря возвращенной потенции трахали все, что движется и мечтали свалить в Америку. Степан, честно говоря, сам временами склонялся к последнему. Ну не дано одному человеку изменить ход такой мощнейшей машины, как история человечества. Есть куча факторов, на которые влиять предельно сложно.
Что они, настоящие попаданцы в итоге и показали. Их, как выяснилось, было много, тысячи, десятки тысячи, кто-то даже говорил о сотнях. Людей, которые сыпались с двадцать первого века в семьдесят третий и семьдесят четвертый года века двадцатого. Почему и зачем - никто не мог сказать или хоть как-то объяснить. История решила сама себя перекроить? Неведомые потомки из будущего дали СССР еще один шанс? Происки безумных коммунистических ученых? Если кто и знал ответ, то благоразумно помалкивал. Местные органы обычно сразу советовали попаданцам держать язык за зубами и лишнего не болтать. Наивные люди! Хотя надо отдать им должное - держать такую ораву людей из будущего в лагерях посчитали делом негуманным и безнравственным. Не враги же они, в конце концов, а просто люди, когда-то рожденные в СССР.
- Тебя не дождешься! – Гога, он же Гоша нетерпеливо пританцовывал на месте. Он был одет так, как привык ходить и в той жизни – джинса и кожанка. Только помолодел лицом и телом. Да и для Степана было главным потрясением, после собственно самого момента попадания, увидеть собственное отражение в зеркале. В туалете районного отделения милиции вместо потертого жизнью лысого мужика на него смотрел двадцатипятилетний паренек с вихрами на голове и очень знакомой физиономией. Помнится, тогда он долго щупал себя и хватал за разные части тел. Милиционеры все это время терпеливо ждали, видать, уже привыкли к подобному. Еще не быть в шоке, не наблюдая собственное, пусть и небольшое брюшко, внезапно ощутить в мышцах давно забытую молодеческую силу и сноровку.
- Зато с чем, - Степан приоткрыл портфель, где звякнуло стеклом заветное «Рижское» и высунулись из бумажного пакета рыбьи хвосты.
- Живем! Будем считать, что опоздал по уважительной причине!
- По очень уважительной! – добавил, смеясь третий член их тесной компании Дима Власов. Он единственный среди них имел свободный график и мог постоянно участвовать в «банном дне».
Традиция же эта зародилась от общей безысходности. Безысходности регулярного выключения горячей воды в кранах как летом, так и зимой. Городскому жителю начала двадцатого года это уже казалось полной и окончательной дичью. Но делать нечего, приходилось тащиться в общественную баню. Степан уже и забыл, какой это ужас в обычные выходные дни. Стоять в длиннющей очереди, что смыть с себя недельную грязь. Какое там попариться!