Все, дырка готова, ремешок на часах также застегнут. Странно, как будто запястье стало меньше, и куда-то подевался животик. И в этот момент Мерзликин вдобавок отметил, что совсем нет одышки. А по лесу он бежит реально, как лось. Приятные такие ощущения! Уже давно позабытые. Что они ему вкололи, сволочи? Размышления прервал забор, в который Анатолий уперся лбом. Это уже лучше. Где забор, там обязательно чей-то дом или дача. Или нечто производственное. Хотя нет. Забор странный, винтажный из настоящих досок. Кто у нас тут такой богатый из дерева строиться?
Деревня в целом не впечатляла. Как будто привет из прошлого. Домишки из потемневших от времени бревен, даже без сайдинга или вагонки. Дорога — одно название. Рытвины и грязь со следами от проехавшей по буеракам техники. Его точно завезли куда-то в глубинку. Такую глушь можно еще найти в Тверской области.
Анатолий покрутил головой и двинулся в сторону замеченных линии электропередач. Где электричество, там обычно и цивилизация. Может, и мобильная связь заработает. Внезапно, повернув на перекрестке улиц, он оказался на небольшом пятачке около сельского магазина. Его, как водится, оккупировали мутные личности, что восседали на деревянных чурбанах вокруг самодельного «стола» с дешевой выпивкой и закусью. Но Мерзликина подобной картиной смутить было нельзя. И не такое видал в своих журналистских командировках.
— Мужики, где у вас тут связь ловится?
Деревенские уже находились в стадии «осознания», то есть первый удар по печени прошел успешно. На душе разлилось тепло и благодушие. Но странный вопрос их крепко озадачил.
— Сеня, где у нас связь?
— Знамо в правлении.
Некстати третий участник банкета, помятый мужичок в темном ватнике не по сезону выкатил претензию:
— А ты, откуда такой красивый, парниша? И одёжа не по тебе. Стибрил небось?
— Да мимо шел, сама налезла. Тебе чего с того? — попытался съязвить Анатолий, чем совершил ошибку.
— Эй, к тебе, вообще-то, с уважением.
Мерзликин осознал, что этот тип наверняка бывший урка со всеми вытекающими, и решил не нагнетать. Выставив вперед руки, он выпалил:
— Ладно, братаны, я тип того — пошел?
«Ноги в руки, мать его налево!»
Отбежав метров на сто дальше по грязной улице, Анатолий остановился. И вовсе не по причине нехватки воздуха в легких или усталости. Просто представшая перед ним картина здорово отдавала голимой фантасмагорией. На кирпичном здании висел кумачовый лозунг — «Пятилетке ударный труд!»
«Здрасьте, приехали! Я такого бреда с пионерского детства не видел. Если эти сволочи устроили мне квест, то урою!»
Он уже слыхал о подобных подставах. Могут во времена крепостного права погрузить с головой, или в эпоху викингов. Но советская эпоха как-то привычней и у многих вызывает ностальгию. Хотя какую сентиментальность может инспирировать окружающая его рухлядь и грязь? Еще и ханыг до кучи добавили. Для полного, так сказать, погружения. Молодцы, ничего не скажешь.
«Ну, я им еще припомню небо в алмазах!»
На блеклой вывеске висело название деревни «Марьино». Могли бы придумать что-нибудь поумней! «Скоропостижный путь к коммунизму» или «Заря до рассвета». Под лубок косят? Хотя чего ожидать от поколения ЕГЭ? Историю они знают по комиксам и дебильным сериалам Первого канала. Как Мерзликин люто ненавидел оба государственных телеканала. Превратить журналистику в низкопробную проституцию и убрать с экрана хоть какое-то подобие мыслительного процесса. Это же надо постараться! Продюсеры специально кастинг устраивали — Тупей и ежи тупее? Как бы то ни было, но у ниъх отлично получилось набрать цирк уродов с конями.
Но сейчас Анатолию желательно убраться из этой лубковой деревни куда подальше. Машина шумит! В той стороне дорога. Он поспешил по улице, уже не разбирая пути и топая прямо по лужам. Странно, вроде в Москве давно стояла сухая погода. Он обежал длинные здания коровников, вдыхая настоящий деревенский аромат. Еще успел подумать, что откуда тут может быть живая ферма, и коровы самые настоящие за забором стоят, жвачку жуют. Мужчина потряс головой, скидывая морок, и помчался дальше.
Мерзликин в запале даже не задумывался о том, что отмахав несколько километров с гаком, остается таким же бодрым. Голова у него как будто оцепенела, не концентрируя внимание на сущих мелочах, что портили благостную картинку. Вроде отсутствия профессорской бородки на подбородке и густой шевелюры на голове вместо старой залысины. Если бы еще не болтающийся на туловище костюм, то и вовсе пофиг. Много немало!