Ал Коруд
Рожденные в СССР
Прорыв
Глава 1
Трансфер Петербург-Ленинград
Нам неведомо наше будущее, как и зачастую непонятно прошлое. Ты смело строишь планы на жизнь, но неведомые мельницы уже машут своими лопастями, запуская в застоявшиеся миры ветра перемен. Кого и каким образом они коснутся, неведомо и самим мельницам. И есть ли в этом некий тайный смысл неизвестно вообще никому из сейчас живущих. Ни силам, решившим поиграть в бога. Ни тем более людям, не знающим ни себя, ни собственной судьбы. Вы точно ведаете собственную участь?
Семен Степанович Ракитин вышел из дверей института Истории и социальных наук на улицу и удовлетворенно выдохнул. Перед ним на набережной были одна к другой припаркованы автомобили, несла свои воды к Неве Мойка, слева отдавал бордовым Красный мост. Он с жадностью вдохнул пусть и мозгловатый, но все же относительно свежий воздух Северной столицы. Последняя пара сегодня заканчивалась в полдень, и свободным оказался целый день. После недавней ковидной удаленки поначалу было сложно войти в привычный рабочий ритм. Коллеги-преподы постоянно шутили по этому поводу. Многим понравилось вести занятия без присутствия шумных и наглых студиозов. Но все хорошее в этой жизни рано или поздно заканчивается.
Семен улыбнулся и решился пройтись пешком до Гостинки. Ехать ему до Петроградской, а там прямая линия, всего две остановки. Когда торопился, то шел до недалекой Адмиралтейской станции. Но сейчас хотелось продышаться. Пусть питерский апрель не особо радует, но это уже все-таки не зима. Да и для здоровья полезней много ходить. Ведь дома он заново окунется в работу. Семену стало невольно смешно. Уйти пораньше с работы, что заняться второй. Но что поделаешь, таковы условия чертова рынка. За машину сына надо платить, да и на лето откладывать. А на заработок препода, пусть и с прибавками много не навоюешь.
Хорошо хоть повезло со сложившимся коллективом. Ни старых озабоченных близкой пенсией кошелок, ни молодых вертихвосток, любящих подсиживать коллегу по поводу и без. Семену стало немного грустно.
Потому предложение однокашника, дослужившегося до декана факультета, Ракитин и принял благосклонно. Он уже мужчина, «глава семьи», пусть и второй. Хватит тратить время на пустяки и поиски правды в журналистике! Стезя криминального репортера осталась в далеком прошлом. Но с преподаванием журналистики как-то не задалось, так что он ушел на соседнюю кафедру российской истории. Благо знал её хорошо, пусть и своеобразно.
Степан остановился передохнуть, прислонившись к колоннам Парадных ворот. Совсем что-то ты себя запустил, ветеран. А ведь тебе еще и пятидесяти нет! Нет, надо собраться, как раньше и заняться собой всерьез. Сколько можно работать копирайтером за гроши! Взяться, что ли за старое? Писать злободневные политические статьи? Его перо все такое же бойкое, даже более очерченное. Ведь остались же связи из прошлого. Бандиты стали уважаемыми бизнесменами, кое-кто и политиком. Раньше Семен бы рядом с ними и срать на одном поле не сел. Но ветеран первой чеченской давно засунул собственную гордость куда подальше. Чуть не потеряв близких, мы начинаем смотреть на мир иначе.
Проклятый осенний вечер!
Ракитин вздрогнул и отогнал неприятное воспоминание. Черт возьми, как давно это было! Все то прошлое сплелось со временем в одно черное пятно. И бандитское нападение на его семью, и та смертоносная ночь в январском Грозном. Семен перешел дорожное полотно и остановился у ограды, вглядываясь в темные воды Мойки. А ведь он никому об этом не рассказывал. Людям, не побывавшим на краю такое неинтересно, да и непонятно. Большинству просто наплевать.
Он вспомнил, с каким охренением рассматривал весной девяносто пятого такой до боли родной город. Яркие вывески, шумные ночные клубы, толпы неформалов всех мастей на Невском. Как будто в их стране на русском Юге не погибали в смертном ужасе совсем молодые парнишки. И повсюду ему встречались гнусные бандитские рожи, в те проклятые годы, буквально схватившие за горло город трех революций. Хозяева новой жизни!
Как ни странно, но нахождение на свежем воздухе Семену не помогало. Дышать становилось все тяжелей и тяжелей. Мужчина кое-как доковылял до Зеленого моста и двинулся в сторону метро Адмиралтейское. Оно ближе. Надо ехать домой, отлежаться. Пересядет с Садовой на свою линию, всего один перегон. Для Питера редкий случай, когда работа не так далеко от дома. Некоторые его коллеги добирались до института по полтора часа кряду, а то и больше. Человейники выстраивали на краю мегаполиса.