Все-таки это не воры. Те умеют держать масть, вида не покажут, но обязательно напрягутся. Братки, например, при непонятках начинали тут же быковать. А у Долговязого заметно перекосило лицо, убедив Семена в правильности выбора.
— Какой еще Гриша?
— Ты мне мозги не епи, малой. Гриша Распутный.
Конечно, фамилия у Григория была вовсе не Распутин. Но мода на «доски» возродила повальное увлечение на дореволюционную старину. Вспомнили о дворянах, царской фамилии и связанной с ними скандальной личине «сибирского старца». Семен, когда учился, как-то писал на эту тему реферат. Прелюбопытной личностью Распутин по факту оказался. Даже безо всяких мифов. Но настолько же омерзительным была тогда придворная нечисть. А вот замявшегося в растерянности долговязого пришлось подтолкнуть к правильному решению, указав на его корешей:
— Ты лучше давай позови его. Время дорого. Цигель-цигель ай-люлю!
Тот молча кивнул и моментально исчез. Через несколько минут перед Ракитиным нарисовался крепкий на вид молодой мужчина лет двадцати пяти. Его немного старили длинные баки и хмурый взгляд. Одет, как и все без вызова, но в «фирму». Это лишь хиппи ходили по городу в порванных джинсах-клеш и длинных рубашках. Хорошему дельцу надо выглядеть серьезно.
— Чего хотел?
Семен чиниться не стал, и как задумывал ранее, протянул фарцовщику свои часы. Эта лимитированная серия «Сейко» была выполнена в классическом стиле, и человек из будущего надеялся, что его часы не будут смотреться излишне футуристично. Хотя для «совка» любая японская техника выглядела фантастикой. Гриша повелся на фирму, аккуратно взял «Сейко» в руки, осмотрел со всех сторон и деловито поинтересовался:
— Джапан? Сколько хочешь?
Ракитин усмехнулся:
— Гриша, ты всерьез считаешь, что я нашел тебя, чтобы продать одну штуку.
Распутный оглянулся и поманил за собой, чтобы не отсвечивать на галерее.
— Говори.
— Есть партия и, — Семен сделал паузу, — возможно, следующие будут регулярно.
— Откуда дровишки? — с сомнением посмотрел на странно прикинутого Семена фарцовщик.
— Я мотористом на линии. Роттердам, Антверпен. Берем у маклаков по огромной скидке.
Гриша осклабился. Моряки торгового флота, как и шоферы-дальнобои одни из основных поставщиков «фирмы».
— Откуда такой красивый?
— С Черного моря, но родом с Новгорода. Перевелся поближе к родне. Да и там…всякие непонятки с таможней нарисовались.
Распутный осклабился:
— Ясно.
Одесское пароходство всегда славилось в Союзе своей неистребимой тягой к контрабанде. «Любимцы» таможенников и спекулянтов всего черноморского побережья.
Гриша еще раз кинул взгляд на часы, а затем заинтересованно глянул на сумку-планшет.
— Что еще есть предложить?
— Допустим. Но серьезно буду разговаривать не здесь. У тебя ведь наверняка рядом «шоурум» находится.
— Чего-чего?
Фарцовщик в первый раз за встречу выглядел растерянным.
— Гриша, английский язык андестенд?
Мысли нернвыми мурашками забегали на симпатичном личике Распутного, а затем губы разошлись в ухмылке.
— Понял. Слушай, хорошее словечко! Оттуда привез? Надо запомнить. Давай, за мной.
«Есть! Контакт налажен!»
Семен не выглядит полным лабухом, с такими фарца обычно не имеет серьезных дел.
Гриша еле заметно кивнул кому-то из своих, развернулся и пошел к лестнице. Они вышли на улицу и тут же свернули в подворотню, двинувшись дворами в сторону Фонтанки. За ними шлепал Долговязый. Видимо, это была его функция — следить за тем, чтобы никто лишний не увязался. Старый фонд в Ленинграде изнутри смотрелся неприглядно. Да еще по пути к Гостинке Семен замечал и неровный асфальт, и облупленные стены зданий, ямы в некоторых местах. Старый Петербург потихоньку приходил в негодность. Судьба столицы в образе столичного града. Разве что везде было чисто подметено. Даже странно. В Союзе хватало денег на поддержание в образцовом состоянии лишь Москвы? Как знакомо!
В подъезде одного из выходящих на набережную Фонтанки зданий они остановились. Гриша сначала дождался Долговязого, коротко переговорил с ним и лишь потом двинулся на второй этаж. В квартире царил полумрак и некоторый кавардак. Семен вошел и неторопливо оглянулся. Ему сложно было оставаться безмятежным. Внутри все буквально клокотало. Но он копил силы и энергию, стараясь унять поднимающуюся волну адреналина.
Вряд ли бы это получилось у того юнца, в теле которого Ракитин оказался. Но зрелый и повидавший всякое мужчина был способен на многое. В кулаке зажат подобранный по пути кусок какого-то автомобильного агрегата. Мышцы уже разогреты. Оставалось успокоить фарцовщиков, чтобы ничего заранее не заподозрили. Так или иначе с новым продаваном всегда связаны некоторые риски.