Рожденный для бесконечной ночи
«Предзнаменование невинности», Уильям Блэйк.
Магнус считал, что многие старинные предметы являются источниками неувядающей красоты: пирамиды, Давид Микеланджело, Версаль, сам Магнус. Тем не менее, одно лишь то, что нечто был старинным, полным многолетних традиций, не делало его предметом искусства. Даже если ты – нефилим и считаешь, что кровь Ангела делает твое барахло лучше, чем у кого бы то ни было еще. Академия Сумеречных охотников не была источником неувядающей красоты. Академия Сумеречных охотников была дырой.
Магнус был не в восторге от сельской местности ранней весной до того, как зима окончательно отступит. Весь пейзаж был монохромным как в старом мрачном черно-белом кино. Темно серые поля раскинулись под бледно серым небом, голые деревья серыми когтями вцеплялись в дождевые облака. Академия вписывалась в окружение, усевшись на ландшафте подобно огромной каменной жабе.
Магнус уже несколько раз бывал тут, навещая друзей. И ему не понравилось. Он помнил, как давным-давно шел под холодными взглядами учеников, что были обучены мрачному и ограниченному представлению о Конклаве и Соглашении, слишком юных, чтобы понять, что мир может быть значительно сложнее.
Кстати, тогда это место не было обветшалым. Магнус уставился на одну из тонких башен, расположенных в каждом из четырех углов Академии. Она стояла не совсем прямо, на самом деле, она выглядела, как жалкое подобие Падающей Пизанской башни. Магнус уставился на нее, сконцентрировался и щелкнул пальцами. Башня встала на прежнее место, как неожиданно протрезвевший пьянчужка. Из ее окон послышалась серия слабых протестующих возгласов. Магнусу как-то не пришло в голову, что внутри были люди, это было небезопасно и очень его удивило. Чтож, обитатели ранее падавшей башни скоро осознают, что он оказал им услугу. Магнус поднял глаза на ангела в витражном окне над дверью. Ангел пристально смотрел на него с обнаженным мечом и суровым выражением лица, словно он не одобрял чувства стиля Магнуса в одежде и собирался попросить его переодеться.
Магнус, тихонько насвистывая, прошел под осуждающим ангелом в каменный холл. Он был пуст. Все еще было очень раннее утро, что возможно объясняло некоторую серость. Магнус надеялся, что распогодится до того, как прибудет Алек.
Он оставил своего парня в Аликанте, в доме отца, вместе с Изабель, сестрой Алека. Магнусу плохо спалось в доме Инквизитора этой ночью, и с утра он оставил их завтракать одних – в семейном кругу. На протяжении долгих лет их жизни – его, Роберта и Маризы Лайтвуд – были организованы таким образом, чтобы не пересекаться, за исключением тех случаев, когда к ним взывал долг или когда Магнус соблазнялся большим денежным вознаграждением. Магнус был абсолютно уверен, что Роберт и Мариза скучают по тем дням и хотели бы их вернуть. Он знал, что они никогда не выбрали бы его для своего сына, даже если бы речь шла о мужчине. Они никогда не выбрали бы нежить, а тем более, нежить, которая была рядом во времена Круга Валентина и видела их в то время жизни, которым сейчас они не гордились. Что касается него – Магнус не забыл. Он мог любить одного Сумеречного охотника, но было совершенно невозможно любить их всех. Он предвидел впереди многие годы вежливого избегания, а когда это необходимо, и вежливого терпения в отношении родителей Алека. Это была очень маленькая плата за то, чтобы быть с ним.
Сейчас же, сбежав от Роберта Лайтвуда, он получил шанс проинспектировать комнаты, которые потребовал от Академии. Судя по состоянию остальной части здания, у Магнуса были мрачные предчувствия по поводу этих комнат. Зная дорогу, он легко взбежал вверх по ступенькам этого тихого, полного эха места. Магнус согласился приехать и дать серию выездных лекций по просьбе своего старого друга Катарины Лосс, однако, не смотря на это, он был Верховным Магом Бруклина и у него были определенные стандарты. Он был не намерен оставлять своего парня на недели и четко дал понять, что ему требуются апартаменты для него и Алека, и что апартаменты должны быть с кухней. И он не намеревался есть ничего из еды, описанной Катариной в письмах. Если возможно, он намеревался избегать даже вида еды, описанной Катариной.
Карта, которую нарисовала Катарина, была точна, он нашел свои комнаты на вершине здания. Как догадался Магнус, объединенные чердачные помещения, похоже, считались апартаментами. В них была-таки маленькая кухня, которая к ужасу Магнуса не обновлялась похоже с 50–х. В раковине валялась дохлая мышь.