Катарина открыла большую темную дубовую дверь и провела его в сводчатую каменную комнату, на стенах висело несколько картин, которые, как понял Магнус, принадлежали Рагнору – набросок обезьяны, морской пейзаж с пиратским кораблем. Резная дубовая кровать была накрыта простыми больничными простынями Катарины, но изъеденные молью занавески были из зеленого вельвета, а стол, расположенный под единственным в комнате большим окном, был обит зеленой кожей. На нем лежала монета из потемневшей от старости меди и два пожелтевших листа бумаги с загнутыми краями.
– Я разбирала бумаги на столе Рагнора, когда нашла это письмо, – сказала Катарина. – Это была единственная по-настоящему личная вещь в комнате. Я решила, что ты, возможно, захочешь его прочесть.
– Так и есть, – сказал Магнус, и она передала ему письмо.
Магнус раскрыл письмо и взглянул на острые черные буквы, глубоко вдавленные в желтую поверхность так, словно писавшего раздосадовала уже сама страница. Он чувствовал, будто слышит голос, который, как он думал, умолк навсегда.
Рагнору Феллу, выдающемуся преподавателю Академии Сумеречных охотников и бывшему Верховному магу Лондона:
Я раздосадован, но не удивлен тем, что недавний набор отродьев Сумеречных охотников так же бесперспективен, как и предыдущий. Недостаток воображения и любознательности у нефилимов? Ты меня удивляешь.
Я прилагаю монету с травленым венком – античным символом образования. Мне сказали, что фэйри наложили на нее чары удачи, а тебе, безусловно, потребуется удача, чтобы провести реформы в среде Сумеречных охотников.
Я как всегда впечатлен твоим терпением, преданностью работе и неиссякаемым оптимизмом в том, что твоих студентов можно чему-то научить. Хотелось бы мне иметь такой светлый взгляд на жизнь, но к несчастью я смотрю на мир и вижу, что мы окружены идиотами. Если бы мне пришлось учить детей нефилимов, думаю, иногда меня бы тянуло говорить с ними резко, а время от времени и вовсе осушить, высосав всю кровь.
(Примечание для любого нефилима, незаконно читающего письма мистера Фелла и вторгающегося в его личную жизнь: я, разумеется, шучу, я – очень забавная личность).
Ты спрашивал, как живется в Нью-Йорке, и могу лишь как обычно ответить: воняет, толпы народа и почти все заселено маньяками. На Бовери Стрит меня чуть не сбили с ног ребята с вечеринки магов и оборотней, ее возглавлял один специфический маг, как флагом размахивающий над головой сверкающим фиолетовым дамским боа из перьев. Мне так неловко оттого, что мы с ним знакомы, иногда я притворяюсь перед другой нежитью, что это не так. Надеюсь, они мне верят.
Главная причина, по которой я пишу тебе, конечно же, чтобы мы могли продолжить твои уроки испанского. Я прилагаю новый список слов для заучивания, и уверяю, что ты хорошо продвигаешься. Если когда-нибудь примешь ужасное решение еще раз сопровождать в Перу нам обоим известного плохо одетого мага, на этот раз ты будешь подготовлен.
Искренне твой,
Рафаэль Сантьяго.
– Рагнор не предполагал, что Академию закроют после атаки Круга Валентина на Конклав, – сказала Катарина. – Он сохранил письмо, чтобы учить испанский, а потом не смог вернуться за ним. Судя по письму, они частенько переписывались, Рагнор должно быть сжег остальные, в которых была информация, из-за которой у Рафаэля Сантьяго могли возникнуть неприятности. Я знаю, что Рагнору нравился этот острый на язык вампир, – она прижалась щекой к плечу Магнуса, – да и тебе тоже.
Магнус на мгновение закрыл глаза и вспомнил Рафаэля, которому он однажды оказал услугу, Рафаэля, который в ответном поступке умер за него. Он знал его дерзким ребенком со стальной волей, когда тот еще только был обращен, и знал его лидером вампирского клана, которым она на протяжении многих лет был неофициально.
Магнус не знал Рагнора в молодости, Рагнор был старше и к моменту знакомства уже стал бесконечно раздражительным. Рагнор орал на детей, чтобы те убрались с его лужайки еще до того, как лужайки были изобретены. Он всегда был добр к Магнусу, соглашаясь участвовать во всех его махинациях, если мог при этом жаловаться. Тем не менее, не смотря на мрачный взгляд Рагнора на жизнь вообще и Сумеречных охотников в частности, Рагнор был единственным, кто приехал в Идрис чтобы обучать Сумеречных охотников. Даже после закрытия Академии он остался в своем маленьком домике за границами Города Стекла и пытался учить нефилимов, которые хотели учиться. Он всегда продолжал надеяться, даже отказываясь признавать это.