Корабль вновь прыгнул. В отличие от того, что Влад ощущал секунду назад, кожа теперь туго обтягивала его, как намокшая простыня. Боль, начинаясь от шрама на лице, разрасталась по всему телу. Он не мог дышать, и легкие запылали, требуя кислорода, но все, на что был способен Влад, это лишь удержаться на ногах.
И только спустя целую вечность, которая уложилась у корабля в секундный прыжок, Влад начал падать.
Он рухнул на пол сразу же, как Т-корабль вернулся в эвклидово пространство. Правда, содержащаяся в словах Ульрика, молотом шарахнула его по голове, отчего та закружилась.
Несколько секунд он приходил в себя, потом заговорил:
– Так мы потому так медленно подходили сюда, чтобы разогреть кольца Керни-Фучида, а вовсе не для того, чтобы я успел произвести все расчеты. Соколы ожидали, что мы дадим им битву на Батлере, тогда они могли бы защищать лишь те миры, которые находятся в одном прыжке отсюда, а не в двух?
– Да, я рассчитывал застать Соколов врасплох, как и тебя. – Ульрик, стоя над ним, протягивал звездному капитану руку. – Вставай, Влад. Пора готовить наши боевые роботы. Через шесть часов – схватка.
– Где мы? Ульрик усмехнулся.
– И ты еще спрашиваешь? Ведь ты же давал оценку нашим планам. Атаковать Вотан двумя кластерами сродни самоубийству. Но с тем, что есть у нас, и с оставшимися войсками Наташи после Туаткросса у Волков есть все шансы уничтожить противника прямо в их собственном гнезде. – Он рывком поднял Влада на ноги. – Добро пожаловать на Вотан – планету, где решится наша судьба. Твоя и моя, Влад, и судьбы всех мужчин и женщин нашего клана.
XLII
Двое ворот открыты для снов.
Из одних вылетают легко правдивые только виденья;
Белые створы других изукрашены костью слоновой,
Однако из них только лживые сны вылетают.
Авалон-Сити, Новый Авалон
Федеративное Содружество
10 декабря 3057 г.
Настойчивый крик разбудил Франческу Дженкинс, но из-за полумрака она не могла понять, кто же издает эти звуки. Лежа на полу, она ощутила холод и внезапно осознала, что поднимающийся вокруг прохладный туман не может скрыть ее наготу от галдящих людей. Это странное место, где она очнулась, казалось, освещалось откуда-то снизу, и она не могла разглядеть ни стен, ни потолка.
Вновь прозвучавшие крики заставили ее обратить внимание на пол. Холодная скользкая поверхность отбирала тепло у тела. Она без особой уверенности подумала, что, наверное, это стекло. Дымка, холод, нагота и крики – все сбивало с толку и не походило ни на одно ранее известное ей явление. Что-то было не так, и она начала ощущать страх.
Глянув вниз, сквозь пол, Франческа увидела нечто, напоминающее на первый взгляд операционную. Доктора и медсестры в голубых халатах напряженно хлопотали над телом, лежащим на металлическом столе.
– Останавливается. Дайте эпинефрин! Готовьте дефибриллятор.
– Давление падает.
– Держите. Давайте кардиопомпу, ну!
Кто-то наклонился над головой пациента, и тут Франческа увидела саму себя, лежащую на этом столе. Ассистент прижал к ее лицу кислородную маску, и Франческа ощутила призрачное давление на рот и нос. Она вновь посмотрела вниз и внезапно поняла, что это над ней хлопочут медики.
Она потянула под себя ноги, и так, стоя на коленях и упираясь в поверхность ладонями, продолжала наблюдать, как работают хирурги. Я здесь, наблюдаю, но я нахожусь в то же время там. Как же это может быть?
Над головой вспыхнул яркий свет, ловя ее в самый центр луча. Франческа поднялась, и тут же появился чей-то силуэт, неразличимый из-за яркого света.
– Не бойся, Фрэнси. Ты больше не будешь страдать.
– Мама? – Что-то изнутри ей подсказывало: мама не может говорить с ней, но голос и образ принадлежали ей. Но моя мама умерла. Но тут и этот свет, и туман, и ее возможность смотреть вниз на собственное тело слились в один мозговой резонанс. Я тоже умерла.
Мама медленно и горестно кивнула, как делала всегда, если Франческа поступала нехорошо.
– Может быть, на этот раз не умерла.
– Мама?
– Фрэнси?
По коже побежали мурашки.
– Это небеса?
– Ты в дороге. Но вскоре попадешь туда. – В свете, исходящем от пола, улыбка мамы казалась такой чужой. – Мы вновь будем вместе, и я жду не дождусь этого дня.
– А разве я не могу быть с тобой прямо сейчас?
– Мне очень этого хотелось бы, Фрэнси, но сначала ты должна искупить свои грехи.
– Грехи? Какие грехи? Я делала только то, что ты ждала от меня, мама. Я спасла Джошуа Марика. – Она дотронулась до изуродованной плоти на бедре и груди. – Я чуть не погибла.
Она глянула вниз и увидела докторов, продолжающих свою работу.
– Я действительно погибла.
– Не только ты виновата в своих грехах, Фрэнси. Тебя обманули.
Франческа вскинула голову.