— Быстро, включайте телевизор. Мне пришёл сигнал клановой тревоги.
Бесцеремонно отодвинув девушек в сторону, Михаил вошёл, и, переступая через валявшуюся одежду — ага, и пара пустых бутылок из-под вина, которую кузины не успели спрятать — и оказался возле телевизора. Большой деревянный ящик с выпуклой линзой кинескопа. Точно такой же советский телевизор семидесятых годов стоял у деда, потому Михаил ждал схожего изображения. Крупного, слегка нечёткого и немного выцветшего. Но здесь явно добавлялась магия: картинка была хотя и растянутая низкопиксельная, как и положено в старых кинескопных телевизорах, зато цвета нереально яркие и сочные, а ещё фигуры внутри телевизора имели самый настоящий объём.
Понизу изображения бежала текстовая строка «Экстренный выпуск новостей». А с экрана миловидная девушка-диктор в очках вещала:
— Начавшаяся сегодня ночью клановая война между боярскими родами Столешниковых и Воронцовых оказалась абсолютной неожиданностью. Тем не менее, уже сейчас можно уверенно сказать, что нападение было тщательно спланировано. Воронцовы выдвинули свои претензии через Геральдическую палату в три часа сорок пять минут, и уже в четыре часа все поместья Столешниковых были атакованы…
— Сволочи, расчётливые ублюдки, — не сдержался Михаил.
А он-то до конца не верил своему альтер-эго, что Воронцовы с самого начала тщательно нацелились на бойню. Про тех, кто жил одиночными семьями в разных городах страны понятно — заранее подготовленные киллеры выбили их сразу. Хорошо, московскую резиденцию уничтожили каким-то хитрым ударом, к примеру, отыскали некое древнее оружие альвов. Но минимум половина клана была в поместьях, а там своя до зубов вооружённая охрана, готовая ко всему. Два с половиной часа, всего два с половиной часа от начала атаки и до момента, когда Михаил — последний мужчина семьи.
— Мамочки, — прошептала Аня.
Зарыдать или сорваться в истерику ей не дал Михаил, легонько хлопнув по щекам и с силой встряхнув за плечи.
— Тихо. Все истерики — потом. Я получил приказ пробиваться к городу, там нас должны встретить верные люди, и отступаем к Ярославскому поместью. Быстро, одеваетесь. Никаких платьев, всем охотничьи костюмы или если нет — для конной езды. Маша, ты собираешь мелких. Аня, мы с тобой к конюшне. Готовим лошадей. Мелкие ездить не умеют, к себе в седло возьмём.
— Там машина внизу… — Аня смутилась и с чего-то покраснела. — Я… я у отца ключи стащила, и мы все на ней приехали. Он бы нас не пустил и про такси бы ему доложили. Потому я у него ключи и стащила.
«Всё с вами понятно», — несмотря на серьёзность ситуации, Михаил с трудом удержался от смеха. Узнав от Жени про домик и что там никого из взрослых стараниями Миши-два не будет, девчонки решили и себе устроить праздник. Мелким сейчас двенадцать и тринадцать лет — без присмотра родителей всю ночь смотреть мультики, есть тут уже и такой чисто детский канал в эфире. Ну а кузины, судя по всему, пили вино и сплетничали про мальчиков. «По-взрослому», так сказать, обсудить Машину проблему. То, что кузине нравится одноклассник Михаила, но она не знает, как к нему подступиться, и страдает по этому поводу, знали все в поместье. Пусть даже вежливо делали вид, что не в курсе. Остальное дело техники и полного отсутствия у Ани тормозов на фоне привычки к безнаказанности. Серьёзными проступками, за которые реально от отца могло влететь, Аня никогда не маралась, а от всего остального любящий влиятельный папочка без труда отмажет.
— Тогда Аня со мной к машине, проверяем и выгоняем на улицу. Маша, ты пока собираешь девчонок.
Всё-таки боярское происхождение давало о себе знать, как и жизнь посреди интриг, готовность к покушению в любой момент. Было заметно, что девушкам страшно — и вообще, и как там их родные. Но воспитание и воля уже загоняют тревогу поглубже. Рыдать и истерить они будут, но потом. Когда всё закончится и станет безопасно.
— Боярич, вы собрались куда? — неожиданно раздался голос Пахома, показавшегося на пороге комнаты. — И даже без завтрака?
Дальше всё случилось одновременно. Пахом сделал было шаг через порог и протянул руку захлопнуть дверь, которая открывалась внутрь комнаты. Михаил, которому сразу не понравились излишне медовые ноты в голосе Пахома, схватил валявшуюся на полу бутылку и треснул мужика по башке. И только потом девушки взвизгнули. Хотя Аня при этом машинально сформировала на правой кисти парализующее плетение, готовясь бросить в Пахома. Маша чуть задержалась, но и она чары успела сформировать. Михаил себя мысленно отругал: забыл про магию, действовал по привычке ума с прошлой жизни, а не на рефлексах здешнего тела. Это в следующий раз может дорого обойтись.