Но зачем переходить в католичество?
С того дня, как она с ним познакомилась, Иона никогда не выказывал интереса к религии, но теперь он настаивал, чтобы они зарегистрировались в католическом приходе, каждое воскресенье ходили в церковь и сделали все, чтобы их запомнил священник.
Зачем все это было нужно, Эмма узнала в то январское утро 1942 года. Когда они подъехали к приюту Святого Франциска для мальчиков, Иона сказал, что ребенок, которого они хотели, уже находится там, а войдя в приют, чтобы подать заявление об усыновлении младенца, они сообщили, что всю жизнь исповедовали католическую веру.
Никто не мог доказать обратного.
Ребенок, о котором мечтал Иона, попал в приют накануне. Иона внимательно осмотрел ребенка, в особенности его ручки. Эмме показалось, что муж убедился – ребенок тот, которого он ждал.
Они прошли через мучения бесконечных проверок, в том числе их родословной, бытовых условий, и прочую ерунду, но все это окупилось. В конце концов они стали счастливыми родителями мальчика, которому дали имя Джеймс. Мальчик – величайшее счастье в жизни Эммы Стивенс, большее даже, чем Иона, хотя она преданно любила мужа.
И теперь она верила видениям Ионы так же безоглядно, как он сам. Потому что без них она никогда не имела бы Джима.
– Значит, знаменитый доктор Хэнли – его отец, – сказал Иона, главным образом обращаясь к себе. – Интересно. – Потом он повернулся к Эмме. – Это знамение. Вот оно, начало. Близится наше время. Тот начинает обретать власть и богатство. Это знак, Эмма, добрый знак.
Эмме хотелось обнять его, но она удержалась из-за покрывавшей его одежду крови. Добрый знак – так он сказал. Хорошо, если он добрый для Джимми. Волна противоречивых чувств захлестнула ее, она расплакалась.
– В чем дело? – спросил Иона.
Эмма покачала головой.
– Не знаю. После всех этих долгих поисков... в конце концов дать ему, возможность узнать, кто его настоящие родители... – Она снова зарыдала. – Я не хочу его терять.
Иона снял перчатку и ласково положил руку ей на плечо.
– Я понимаю твои чувства, но теперь осталось ждать недолго. Мы скоро будем вознаграждены за все.
Вот снова он ходит вокруг да около.
Она схватила его руку обеими руками и стала молить Бога, чтобы никто не отнял у нее Джимми.
Глава 2
1
– Отец Билл! Отец Билл!
Отец Уильям Райан, член ордена иезуитов, узнал голос взывавшего к нему. Это был Кивин Флаэрти, шестилетний местный ябеда и разносчик новостей. Райан поднял глаза от текста своей ежедневной проповеди и увидел мчавшегося к нему через холл рыжего мальчишку.
– Они опять дерутся, отец Билл!
– Кто?
– Никки и Фредди! И Фредди сказал, что обязательно убьет Никки!
– Передай им, чтобы они немедленно перестали драться, иначе обоих ждет плетка.
– Они до крови подрались, святой отец!
Билл вздохнул и захлопнул требник. Придется самому разбираться. Фредди был на два года старше Никки и примерно на сорок фунтов превосходил его в весе. К тому же стоило его разозлить, и он бросался на обидчика, как разъяренный бык. Похоже, язык Никки снова доставил ему кучу неприятностей.
Выходя из кабинета, Билл прихватил висевшую в углу у дверей плетку, которой так боялись его воспитанники. Кивин бежал впереди. Билл поспешно следовал за ним, делая вид, однако, что вовсе не торопится.
Он нашел их в коридоре возле спальни в окружении остальных мальчишек, оравших и подзадоривавших драчунов. Один из зрителей, заметив его приближение, закричал:
– Большой Злой Билл идет! Сматываемся!
Болельщики испарились, оставив соперников на полу. Фредди, навалившись на Никки, занес кулак для очередного удара по окровавленному лицу поверженного врага. Увидев отца Билла, они сразу забыли о своих разногласиях и кинулись бежать вслед за остальными. На полу остались только очки Никки.
– Николас! Фредерик! – крикнул Билл.
Они замерли на месте и обернулись.
– Да, святой отец? – сказали они хором.
Он ткнул пальцем перед собой.
– Подойдите сюда немедленно! Немедленно!
Мальчики подошли и остановились перед ним, глядя на носки своих ботинок. Билл взял Никки за подбородок и поднял его голову. Лицо десятилетнего Никки, деформированное от рождения, покрывали царапины и синяки. Левая щека и подбородок были в крови, алая струйка все еще бежала из одной ноздри.
Билл почувствовал, как в нем закипает гнев, который усилился, когда священник, подняв за подбородок голову Фредди, не обнаружил на его круглом веснушчатом лице с голубыми глазами ни малейших следов драки. Биллу нестерпимо захотелось дать Фредди отведать того же, чем тот угостил своего соперника, но он сдержался и заставил себя спокойно заговорить сквозь стиснутые зубы.
– Я тебя предупреждал, чтобы ты не пускал в ход кулаки? – сказал он Фредди.
– Он обругал меня плохим словом, – испуганно пролепетал Фредди дрожащим от страха голосом.
– Он выбил у меня из рук книги! – вскричал Никки.
– Погоди-ка... – прервал его Билл.
– Он обозвал меня скрофулезным!
На секунду Билл онемел, затем повернулся к младшему из соперников.
– Как ты назвал его? – спросил он, кусая губы, чтобы не расхохотаться. Этот парнишка просто бесподобен. – Где ты слышал это слово?
– Прочел однажды в книге, – ответил Никки, вытирая кровь из носа рукавом белой рубашки.
Однажды.Никки никогда ничего не забывал. Ничего.
–Ты хоть имеешь представление, что это значит?
– Конечно, – последовал немедленный ответ. – Это туберкулезное заболевание, которое характеризуется хроническим набуханием желез. Билл неуверенно кивнул:
– Верно.
Лично он знал только, что это какая-то болезнь, но упаси Бог дать понять Никки, что мальчишка знает больше его, Билла. Ребенок станет невыносим, стоит ему почувствовать это.
Билл поднял красную плетку и легонько постучал ею по левой ладони.
– Хорошо, дети, вы знаете, что вас ждет. Фредерик, созывай всех остальных, пока Николас выяснит, что сталось с его очками.
Перепуганный Фредди бросился к двери в спальню. Никки нагнулся и подобрал свои толстые очки в черной оправе.
– Ой, они опять сломались! – сказал он, показывая на левую заушницу.
Билл протянул руку.
– Дай их мне. Мы потом починим. – Он сунул очки в боковой карман сутаны. – Так, а теперь отправляйся к стене и подожди Фредди.
Взгляд Никки будто вопрошал: «Вы ведь на самом деле не собираетесь наказывать меня, правда?»
Билл негромко сказал:
– Не жди особого к себе отношения, Никки. Ты знаешь порядок, поэтому принимай шишки, как все остальные.
Никки пожал плечами и отвернулся.
Неужели для этого я вступил в орден? -подумал Билл, стоя посреди коридора и делая усилие, чтобы не сорвать злость на детях. Стать нянькой для орды озорников! Не таким представлял он свое будущее.
Совсем не таким.
В орден его привели писания Пьера Тейарда де Шардена. Билл уже чувствовал в себе призвание стать священником, но труды Шардена настолько поразили его необъятным интеллектом их творца, что он решил – он должен вступить в-орден иезуитов, давший миру такой великий ум.
Иезуиты достигли величайших высот как в теологии, так и в светских науках. Они стремились к совершенству во всех своих начинаниях и преуспели в этом.
Он мечтал быть причастным к секте со столь славными традициями, и вот теперь он причастен к ней.
В известном смысле.
Орден менялся так же быстро, как сама Церковь, да и мир вокруг. Но в приюте Билл оказался в стороне от большинства событий.
Ничего, это не будет длиться вечно, снова и снова мысленно повторял он,как заклинание, как молитву, помогающую прожить еще один день в приюте Святого Франциска.