Старуха сказала:
— Я была матерью трех сыновей. За их непокорный нрав приказал нам князь поселиться здесь, вдали от людского жилья, вблизи обиталища одноглазых. Житья нам не было от нелюдей. Отвели они от нас воду реки, и умерло, высохло русло. Начали и мы умирать от жажды. Мои сыновья вступили с одноглазыми в битву. Был у чудовищ скакун-жеребец. Он летел быстрее орла. Один за другим ускакали на нем от моих сыновей братья-чудовища, ускакали далеко, туда, где табунились копи одноглазых. Сыновья мои пустились вдогон за великанами, но внезапно поднялся буран: это было дыхание жеребца. Зашумел потом ливень, и то была пена, слетавшая с губ жеребца. Настал затем кромешный мрак, и то был единственный глаз одного из чудовищ: огненный, он умел превращаться в губительный мрак. Растерялись на мгновение мои сыновья, и чудовища напали на них и убили старшего моего и среднего. А третий, младшенький мой, вернулся ко мне израненный, слабый. Небольшого был он роста, но обладал великой душой. Он оказал:
«Братья были сильнее меня, но жажда мести сделает меня сильным. Братья были смелее меня, но ненависть к одноглазым превратит меня в смельчака. Поеду к нартам, есть у них вожак Урызмаг. Одноглазые трепещут перед ним. Окрепну я в его доме, поем нартской пищи, поможет мне Урызмаг одолеть одноглазых».
«Младшенький мой, что ты надумал, ведь нарты — враги чинтов, они угоняют наш скот, они убьют тебя!»
Так я сказала сыну, но такой ответ услышала от Ногая:
«Наши князья нападают на нартов, нарты нападают на нас. Но разве люди должны воевать с людьми? Люди должны «воевать с нелюдью! Это поймет Урызмаг, и никто не тронет меня в нартском селении, ибо нарты гостеприимны и благородны».
Вот и отправился мой младший, Ногай-Коротыш, просить Урызмага о подмоге, но пропал он без вести. То ли нарты его убили, то ли он сбился с пути и погиб в безлюдном месте, то ли пал в бою с чудовищами. А я живу одна, и со мной только слезы о моих сыновьях…
Урызмаг давно не плакал, с тех пор как из колыбели впервые ступил на землю, а сейчас заплакал. Так и плакали вдвоем: старуха — материнскими слезами, Урызмаг — богатырскими слезами. Вытер слезы Урызмаг и сказал:
— Мать, а ведь Урызмаг-то — я. Вместе с твоим младшим сыном совершил я набег на одноглазых, погиб Ногай в бою, но в моем сердце загорелась отвага Ногая, и ненависть его загорелась в моем сердце, и правый гнев Ногая вспыхнул во мне. Помог я твоему сыну, и мы вдвоем уничтожили братьев-чудовищ.
Старуха посмотрела на Урызмага заплаканными глазами, и такими были ее слова:
— Уже не ждала я своего сына, а дождалась тебя. Ты вошел в мой дом, и мне показалось, будто все три мои сына, живые и здоровые, вернулись ко мне.
Урызмаг дал несчастной женщине из чинтского племени все золотые и серебряные слитки, которые он взял в пещере одноглазых, и сказал ей:
— Я — твой сын, ты мне мать, поедем в селение нартов.
И они поехали, сын и мать, в селение нартов. И старуха из племени чинтов с тех пор не знала одиночества, и нарты свято хранили память о ее сыновьях.
Как родилась песня о нартах
Те, для кого повествуется наша повесть, наверно, давно хотят спросить у нас: как мы узнали о нартах? Откуда нам известно, что у Солнца и Луны родилась дочь Сатаней? Как дошло до нас, что умела Сатаней превращаться в лисицу, создавать волшебное звездное небо? И вправду ли никогда не старилась златокудрая Сатаней? И не выдумка ли, что Урызмаг поднялся на небо в воздушном бурдюке и на заоблачной тверди уничтожил свирепого, красноликого бога засухи? И не вымышлена ли порода одноглазых, этих нелюдей, глупых и злобных врагов рода человеческого?
Ничего мы не выдумали, ничего не вымыслили. Все, о чем повествуем, — сущая правда, все было на самом деле, только очень давно, в те времена, которые длились до наших времен. Повесть наша пересказывает песню, а песня для того и родилась, чтобы прошедшее ожило и стало нынешним. Мы знаем не только о подвигах нартов, об их нравах и обычаях — нам хорошо известно и о том, как у нартов родилась песня.
Расскажем все по порядку.
Был в нартском селении молодой богатырь по имени Кятаван. Был он метким стрелком, удачливым охотником, выносливым пастухом. Но разве другие нарты были менее удачливы на охоте, или не так метко стреляли из лука, или не так бережно пасли стадо? Почему же мы завели речь о Кятаване? Откуда его слава и когда она засверкала? А тогда засверкала, зашумела его слава, когда Кятаван запел. Да, да, Кятаван был первым человеком, запевшим песню. Вот как это случилось.