Она поставила в дверном проеме стремянку, оставленную малярами, чтобы дать Дину понять, что комната уже занята. Правда, если он захочет войти, стремянка вряд ли его удержит. Но к чему ему это? После душераздирающих новостей, услышанных от матери, он вряд ли будет склонен к обольщению.
Блу отнесла подсветку в крохотную ванную и умылась. Поскольку Дин уехал вместе со всеми ее пожитками, приходилось чистить зубы пальцем.
Она вытащила лифчик из рукава футболки, сбросила ботинки, но дальше раздеваться не стала на случай, если придется с криком выбежать из дома. Она совсем не боялась городских страшилок, но была не в своей тарелке, когда речь шла о сельской местности, поэтому, ложась спать, взяла подсветку с собой и выключила, только когда улеглась, но сунула фонарик под одеяло, откуда его можно было быстро выхватить.
По внешней стене царапнула ветка. Что-то прошелестело в дымоходе. Она представила летучих мышей, вытягивавшихся в колонну, чтобы атаковать дом.
Где же Дим? И почему в этом месте нет ни одной двери? Жаль, что она не догадалась попроситься на ночлег к Эйприл. Впрочем, никто ее не приглашал. Может, Блу вела себя несколько бестактно, но она выиграла время для матери Дина, чего та не смогла добиться самостоятельно. Ах эта беспомощность истинных красоток!
Блу безуспешно попыталась оправдать себя. Что ни говори, а она вмешалась в весьма запутанные отношения. Этим людям следовало бы самим их выяснять. Но с другой стороны, интерес к чужим делам отвлек ее от собственных тревог.
Пол скрипнул. В дымовой трубе что-то простонало. Блу сжала ручку подсветки и уставилась в зияющий проем.
Минуты шли.
Постепенно хватка Блу ослабла, и она погрузилась в беспокойный сон.
Разбудил ее зловещий скрип доски. Открыв глаза, она увидела нависшую над ней черную тень. Пальцы конвульсивно стиснули рукоятку подсветки.
– Черт!
Знакомый мужской рев рассек тишину ночи.
Она кое-как нашла переключатель. К счастью, лампочка в пластиковой сетке не разбилась, и резкий свет залил комнату. Над кроватью стоял разгневанный мультимиллионер-футболист. Он был полуодет, взбешен и потирал локоть.
– Какого дьявола ты вытворяешь?
Блу вскочила, крепко сжимая подсветку.
– Я? Ты крадешься сюда...
– Это мой дом. Богом клянусь, если ты сломала мне вбрасывающую руку...
– Я загородила дверь! Как ты мог просочиться ко мне таким образом?!
– Просочиться? Да эта комната освещена ярче гребаной рождественской елки!
Она была не настолько глупа, чтобы упомянуть про пляшущие тени и глазеющие окна.
– Всего два жалких светильника в ванной.
– Плюс кухня, – добавил он, выхватив у нее подсветку. – дай мне это и перестань трусить.
– Тебе легко говорить! На тебя не набрасывались, пока ты мирно спал.
– Ничего я не набрасывался.
Он выключил свет. И комната погрузилась во мрак.
Бесчувственный олух имел наглость даже выключить свет в ванной! Она услышала шорох ткани: очевидно, он стягивал джинсы! Блу поспешно встала на колени.
– Здесь ты спать не будешь.
– Это моя комната, и здесь единственная застеленная постель.
– Постель, которую я уже заняла.
– А теперь у тебя появилась компания.
Он забрался под одеяло. Она глубоко вздохнула и напомнила себе, что его эго слишком велико, чтобы насиловать женщин. Если она примется шарить в темноте, надеясь найти другое место для ночлега, уж точно покажется ему круглой идиоткой. Только не показать слабости.
– Оставайся на своей стороне – предупредила она, – иначе последствия тебе не понравятся.
– Собираешься огреть меня по голове чем под руку подвернется?
Блу молча пожала плечами.
До нее донеслись запахи пасты, одеколона и кожаной обивки его машины. Ему следовало бы пахнуть спиртным. Пораженный скорбью мужчина, возвратившийся домой в два часа утра, должен быть пьян.
Его голая нога задела ее бедро. Блу застыла.
– Почему на тебе джинсы? – поинтересовался он.
– Потому что мои вещи остались в твоей машине.
– Да, как же! Ты не разделась, боясь, что злой бука придет и съест тебя. Ну и трусиха!
– Вздор и чушь.
– И ты еще считаешь себя взрослой!
– Можно подумать, ты не застрял на уровне седьмого класса! – парировала она.
– По крайней мере я достаточно взрослый, чтобы не спать с включенным светом!
– Возможно, ты бы забился под кровать, когда из дымоходов стали вырываться летучие мыши!
– Мыши? – переспросил Дин, на секунду оцепенев.
– Целая колония.
– Ты специалист по летучим мышам?
– Я слышала, как они шуршат крыльями. И пищат.
– Ни за что не поверю.
Он всегда вертелся в кровати, и теперь его колено задело ее икру. Но Блу неожиданно стала расслабляться.
– С таким же успехом я мог бы спать с чертовой мумией, – проворчал он.
– Джинсы остаются.
– Не воображай, что я не смог бы их стянуть, если бы захотел. Максимум полминуты, и их не будет. Но к несчастью для тебя, я сегодня вне игры.
Ему не следовало бы думать о сексе, когда мать умирает! Ее мнение о Дине стремительно понижалось.
– Заткнись и спи.
– Тебе же хуже.
За окнами поднялся ветер. Дружелюбная ветка терлась о стекло. Едва Дин задышал глубоко и ровно, ломтики лунного света легли на старые деревянные полы, и дымоход довольно вздохнул.
Он оставался на своей стороне кровати.
Она оставалась на своей.
Пока...
В доме, где почти не было дверей, хлопнула дверь. Блу приоткрыла один глаз, прервав восхитительно эротичный сон.
Нити серого света прокрались в комнату, и ее веки снова опустились.
Она попыталась воскресить ощущение тяжести мужской руки на своей груди... прикосновения губ к соску...
Хлопнула другая дверь. Что-то твердое прижалось к ее бедру. Ее глаза распахнулись. Угрюмый голос пробормотал какую-то непристойность, не принадлежащая ей рука сжала грудь, а другая проникла в джинсы.
Окончательно разбудила ее тревога. Похоже, это не сон!!
– Плотники уже здесь, – объявил женский голос, едва не над
самым се ухом. – Если не хотите оказаться в их компании, лучше
вставайте.
Блу дернула Дина за руку, но он не спешил высвобождать пальцы из ее одежды.
– Который час?
– Семь, – ответила Эйприл.
Блу одернула рубашку и зарылась лицом в подушку. Похоже, ее плану опережать его на полшага не суждено осуществиться.
– Сейчас еще середина ночи! – запротестовал Дин.
– Для тебя. Но не для рабочих. Доброе утро, Блу. Кофе и пончики внизу, – объявила Эйприл.
Блу перевернулась на спину и вяло помахала ей. Эйприл ответила тем же и исчезла.
– Ну и дерьмо, – пробормотал Дин, зевая.
Блу это не понравилось. Мог бы по крайней мере выразить некоторую сексуальную неудовлетворенность.
Правда, она тут же поняла, что все еще находится под влиянием эротического сна.
– Извращенец, – буркнула она, спрыгивая с кровати.
Нельзя позволить, чтобы этот человек заводил ее, пусть даже во сне.
– Ты лгунья, – неожиданно констатировал он.
– Ты это о чем? – удивилась она, оборачиваясь.
Дин приподнялся, при этом одеяло сползло до талии, и солнце заиграло на его бицепсах и позолотило волосы на груди. Он потер больное плечо.
– Ты утверждала – цитирую: «Я почти безгрудая». Как оказалось, это абсолютная ложь.
Она еще недостаточно проснулась, чтобы достойно ответить, поэтому только наградила его яростным взглядом и устремилась в ванную, где, заглушая предательские звуки, повернула оба крана на полную мощность. Выйдя, она застала его перед дорогим чемоданом, положенным на постель. На нем были только синие трикотажные «боксеры». Блу споткнулась, мысленно выругала себя, но притворилась, что сделала это специально.
– Ради Господа Бога, предупреждай в следующий раз! Меня чуть удар не хватил.