— Ну, Кьяра в последнее время тоже увлеклась зельеварением, — задумчиво проговорила пуффендуйка. — Она мне рассказывала, что хочет стать целительницей, а там знание зелий очень важно.
— Тогда я не имею ничего против, — радушно улыбнулся Виктор, попридержав свои мысли о причинах заинтересованности бывшей девочки-оборотня. — Чем нас будет больше — тем проще будет работать.
— Только надо будет озаботиться ингредиентами минерального и животного происхождения, — девочка в очередной раз потерла подбородок, задумчиво глядя в сторону. — Но, мы можем…
Договорить ей не дала распахнувшаяся дверь, в которой неожиданно показалась Тулип.
— Приветик! — с улыбкой помахала сидящим когтевранка. — У вас свободно?
— Привет! — хором ответили адепты зельеварения, после чего продолжила одна Пенни: — Конечно, присаживайся!
Девочка быстро закинула свои вещи на полку и приземлилась рядом с Пенни, после чего окинула ученика своего факультета критическим взглядом.
— Виктор, ты неплохо подрос за лето, — заметила она, — И мне кажется, или у тебя были серые глаза? Ты как Мерула применяешь чары для смены цвета глаз?
— Она использует чары для смены цвета глаз? — переспросила взбудораженная пуффендуйка. — А какой цвет у нее настоящий?
— Упс, наверное, не стоило мне этого говорить, — смутилась покрасневшая Тулип. — Не знаю какой у нее настоящий, я вообще об этом случайно узнала. Только не говорите никому, пожалуйста.
— Не вижу зачем бы я стал раскрывать кому-либо такой «секрет», — мальчик с усмешкой показал воздушные кавычки.
— А ведь и правда у тебя сменился цвет глаз! — Пенни мгновенно вернулась к заинтересовавшей ее теме. — Тоже чары? Но ведь ты говорил, что маглорожденый, значит не мог колдовать на каникулах…
— Может просто переходный возраст? — Виктор пожал плечами, постаравшись сделать это непринужденно. Как-то не хотелось ему раскрывать истинные причины смены облика.
— А ты не метаморф, случаем? — поинтересовалась когтевранка, но ответ она получить не успела, потому что дверь снова открылась и на пороге появились Кьяра и Бадия вместе.
— Всем привет! — объявила мусульманка, поддержанная своей спутницей.
— Мы все поместимся? — с легким беспокойством спросила бывшая оборотень, протискиваясь на диванчик, который после ее слов явно увеличился в размерах.
— Судя по всему, проблем с этим не возникнет, — усмехнулась Тулип.
— Виктор, у меня начали получаться чары оживления картин! — поделилась своей радостью Бадия, после чего достала и продемонстрировала всем рисунок кота. Котик облизывал лапку и периодически посматривал с холста на зрителей. — Он пока ничего больше не делает, но я буду улучшать свои навыки! — твердо пообещала когтевранка.
После этого всем срочно потребовалось больше котиков и всю поездку пятеро второкурсников разглядывали рисунки котов, а когда все изучили — обратились и к творчеству Виктора. В конце даже поэкспериментировали с чарами оживления, накладываемыми Бадией, но с людьми выходило заметно хуже, чем с котиками. Однако, учитывая, что оба художника были когтевранцами, собравшиеся были уверенны что в будущем их ожидает еще немало открытий.
На первой неделе учебы Виктор узнал, что Кьяра его постоянно разыскивает, что сразу вызвало у него предположение о провале их «секретного плана». Но, решив, что свои подозрения стоит подтвердить — он сам нашел пуффендуйку, когда та брела по коридору в одиночестве.
— Привет, Кьяра! — Виктор издалека вышел на встречу девочке, дабы не пугать ее. — Мне сообщили однокурсники что ты меня искала.
— Да, нам надо поговорить, — оглядывая пустынный коридор ответила пуффендуйка. Ее поведение лишь подтвердило подозрения когтевранца. — И крайне желательно, сделать это наедине.
— Ну, не вижу в этом проблемы, — усмехнулся мальчик и привычно открыл подходящий кабинет, пропустив Кьяру внутрь. — О чем ты хотела поговорить? Какие-то проблемы с твоей болезнью? — спросил он заперев дверь и защитив их разговор чарами.
— Мои родители узнали, — повесив голову, выдохнула в ответ девочка. — Я просто не смогла скрываться в нашем доме.
«- Похоже, что она чувствует себя действительно виноватой, — подумал Виктор. — Вот только совершенно напрасно».
— Я вовсе не считаю, что ты сделала что-то плохое, — честно заметил он, — я даже не думал скрывать это от твоих родителей.
— Правда? — с надеждой в глазах и несмелой улыбкой спросила пуффендуйка.
— Конечно, они ведь твои самые близкие люди! — воскликнул сирота, отвечая ей ободряющей улыбкой. — Я просто забыл обговорить это — как-то выскочило из головы. Да и я больше опасался, что профессор Стебль узнает, или мадам Помфри.