Ринго молча уселся поблизости от костра и вытянул ноги в его сторону. Степняк посмотрел на это и цокнул языком:
- Гость царя, подвинь ноги под себя: так ты только подошву сожжешь, а сапоги у тебя добрые.
- Благодарю за совет, - ответил юноша и согнул ноги в коленях. Посмотрел на тихое спокойное пламя, которое согревало, и подумал о том, что стоит благодарить богов за то, что родился в королевстве, а не в степи. Все свою жизнь провести таким образом он бы точно не хотел.
- Нравятся наши земли? - спросил степняк.
- Да, - искренне ответил Ринго.
- Мне тоже нравятся.
На этом общение с воином оборвалось, так как юноша не знал, о чем еще поговорить с простым, хотя кто их разберет, возможно, и знатным по местным меркам, кочевником. Он вспомнил время, проведенное в имении матери и поморщился: дядя не обманул, до самого отъезда приступов больше не наблюдалось, но и общение прошло в странной форме. Королева долго рассматривала его и очень много рассказывала о том, как молит богиню, чтобы та заботилась о Ринго, много рассказывала, какие подлые и низкие люди ее окружают, и совсем не интересовалась тем, что происходит в его жизни. А еще он заметил, что несколько раз она пыталась повторять одни и те же истории, забывая, что совсем недавно уже рассказывала их. Так что из имения он уехал с тяжким ощущением беспомощности и жалости, смешанным с радостью от того, что не нужно видеть это своими глазами. Видеть того, как твоя мать летит в пропасть безумия.
Костер согрел его достаточно быстро, и он снова уснул. Утро началось с того, что его разбудил Укенга. Царь степняков улыбался:
- Есть желание немного повоевать, парень?
- Конечно, - с готовностью отозвался юноша, не совсем понимая, что подразумевает кочевник.
- Ночью к нам прибыл гонец с вестью, что одно племя решило уйти от нас к нашим врагам — гедарам, так что нужно вернуть их обратно. Племя большое и сильное, оно нужно мне в царстве.
- Будешь собирать войска?
- Нет времени, - ответил царь, и лицо его стало серьезным, - они сейчас на расстоянии дневного перехода, а если ждать мои основные силы, то можем допустить их соединения с гедарами, и тогда сразу начнется война. А я к ней пока не готов. Ведь воевать, пока не готов, глупо.
- Верно, - согласился юноша, - а сколько воинов в том племени?
- Тысячи две, - ответил Укенга.
- Но у тебя, царь, от силы наберется семьсот всадников сейчас.
Укенга начал смеяться очень громко и хлопнул его по спине.
- Не терял время зря, принц, считал. Это правильная оценка. Почти. Семьсот пять воинов, если не считать тебя и твоих друзей.
- Надеешься на внезапность?
- Надеюсь, что обойдемся без схватки, - ответил Укенга, - не очень хочется терять воинов. Даже со стороны мятежников. Ведь они могут снова сражаться за меня.
- Интересно, как можно уговорить мятежников, если они будут видеть, что сила пока на их стороне.
- Пушками, - заявил царь.
- Я понимаю, что пушки хороши, царь, - начал Ринго, - но против конной массы они не очень полезны. Из них трудно попасть...
- Я это знаю, - Укенга не постеснялся выразить гримасой неудовольствие, - пушки мы направим на их обоз, где жены, дети и родители. По ним точно не промахнемся.
Ринго замер: воевать с беззащитными людьми не очень правильно. Вот истинное варварство. Он подумал и все же решил заявить свое несогласие:
- Это низко и недостойно воина.
- Парень, это поможет сохранить жизни. Не только наши, но и тех, кто решил предать меня. Мы дадим им повод задуматься. Мне тоже не очень хочется убивать детей и женщин. Так ты поможешь мне или отправишься домой?
Юноша задумался, а как воспримет его отказ отец: ведь он отправил его не просто для того, чтобы он глазел по сторонам, а чему-то научился.
- Помогу, но обещай, что не тронешь их семьи.
- Конечно, - усмехнулся царь, - только припугну.