— Уж не хотите ли вы сказать, что только плотоядные имеют шанс стать разумными? — воскликнул Танаока. — А как же маслята с Гаммы Зайца IX или…
— Вы меня не поняли, — ответила Консуэла. — Плотоядность не имеет никакого отношения к развитию разума. На самом деле очень немногие разумные виды произошли от плотоядных предков. У большинства любителей мясной пищи развиваются те органы, что помогают преследовать и убивать. Я же имела в виду совсем другое. Способность к абстрактному мышлению вырабатывается там, где к этому располагают условия окружающей среды. У Человека разум появился потому, что он, имея вес в сотню фунтов, жаждал заиметь себе на обед травоядное создание весом в полтонны. Тут даже самая фантастическая физическая оснащенность не поможет. У иных рас разум вырабатывался под воздействием совсем других факторов. Однако многие, если не сказать большинство, сбились с пути истинного и зашли в тупик, как, например, обезьяны.
— Так каким же образом можно определить, обладает разумом наш абориген или нет?
— Я собираюсь спросить у него, — ответила Консуэла.
— Что?! Вы же представления не имеете об их языке!
— Вполне возможно, нам удастся найти общий язык. Мне нужна бумага и ручка.
Танаока приказал принести их, и вскоре Консуэла тщательно вырисовывала прямоугольный треугольник, после чего записала теорему Пифагора.
— Почему вы решили, что он имеет представление о гипотенузе? — спросил Танаока.
— Это универсальная теорема. Думаю, на Вельзевуле она верна так же, как и на Земле.
Закончив писать, она протянула лист между прутьями решетки. Чужак взглянул на рисунок, яростно взревел, схватил бумагу и разорвал ее в клочья. Консуэла терпеливо повторила процедуру еще раз. С тем же успехом.
— Судя по всему, он не большой любитель геометрии, — констатировала она. — Можно, конечно, попытаться показать ему какое-нибудь простое уравнение в двоичном выражении, но знание двоичной системы предполагает определенный уровень развития техники, а на этой планете нет никаких признаков машинной цивилизации. Так что, скорее всего, наш друг поступит с уравнениями аналогичным образом.
Чужак изорвал еще пять листов бумаги, после чего Консуэла со вздохом отложила ручку.
— К математике он не склонен. Или же к общению. Я склоняюсь к последнему.
— Так он неразумен? — с надеждой спросил Танаока.
— Совсем не обязательно. Мой сын никогда не мог сосчитать сдачу в магазине, что не помешало ему стать известным репортером. И хотя он до сих пор ничего не смыслит в арифметике, вряд ли его можно считать начисто лишенным разума.
— Я начинаю понимать ваши трудности, — скорбно улыбнулся Танаока. — Это существо может прекрасно понимать ваши вопросы, но будет хранить военную тайну до последней капли крови.
— Вполне вероятно, — ответила Консуэла, пристально разглядывая чужака.
— И при всем этом в шестнадцати случаях из ста психологи добиваются успеха! — воскликнул Танаока. — Да как вам удается получить хотя бы один процент?!
— Не стоит придавать значения всем этим цифрам, — иронично откликнулась Консуэла. — Республика считает дело сделанным, как только нам удается обнаружить у чужаков слабые места. Но для того, чтобы найти с ними общий язык, требуется куда больше времени. — Она снова взглянула на чужака. — Ему давали воду?
— Насколько мне известно, нет, — пожал плечами Танаока.
— Хорошо, тогда давайте проведем эксперимент.
Призвав на помощь членов экипажа корабля, Консуэла раздобыла две небольшие прозрачные бутыли с водой. У одной бутыли крышка была красного цвета, у другой — синего. На бутыль с синей крышкой насадили крошечный электрический аккумулятор.
Закончив с приготовлениями, Консуэла распорядилась увеличить в помещении температуру и влажность. Скоро все, включая аборигена, почувствовали себя неуютно.
Перед чужаком поставили бутыли с водой. Не медля ни минуты, он потянулся к бутыли с синей крышкой.
— Некоторые рождаются неудачниками, — заметила Консуэла, дав аборигену сделать глоток.
Бутыли убрали, долили воды и снова поставили перед существом. На этот раз чужак потянулся к бутыли с красной крышкой.
В следующие два раза он выбрал сначала красную, затем синюю бутыль. Консуэла оглянулась на Танаоку.
— Теперь он должен знать, какая из них находится под напряжением.
В тридцати последующих попытках чужак двадцать семь раз выбрал бутыль с синей крышкой.
— Некоторые из нас рождаются не только неудачниками, но еще и тупицами, — прокомментировал Танаока.
— Вовсе не обязательно, — недовольно ответила Консуэла. — Животное, лишенное разума, не стало бы отдавать предпочтение чему-то одному. Можете мне поверить, наш друг отлично понял разницу.
— Тогда почему он упорно выбирает бутыль с синей крышкой?
— Может, ему приятен удар электрическим разрядом. У него же не такая, как у человека, физиология.
— Так, значит, он разумен? — спросил Танаока.
— Ну, в большей степени, чем лабораторная крыса. — Консуэла поднялась. — Чего-то еще на сегодня я сказать не могу. Включите кондиционер и накормите его.
Она вышла из трюма и попросила снова отвезти ее к тому месту, где были разработки горняков.
— Никак не могу понять, почему чужаки не предприняли никаких действий раньше, — задумчиво сказала Консуэла, окидывая взглядом окрестности. — Казалось бы, куда удобнее напасть, когда рабочие только начали разрабатывать месторождение.
— Возможно, они хотели убедиться, что мы станем вывозить руду, и только тогда решились на крайние действия? — предположил Танаока.
Она покачала головой.
— На планете начисто отсутствуют какие-либо признаки технологий. Они просто не могли знать, для чего нужно обогащать руду. Так зачем же ждать?
— Какая разница, когда они напали? — спросил Танаока.
— Существенная. Если я пойму, почему они не имели ничего против добычи природных ископаемых, но стали возражать против отправки обогащенной руды с планеты, то получу ответ на вопрос, разумны они или нет.