Так она стояла, разглядывая сквозь сгущающиеся сумерки то, что когда-то было равниной Серенгети. Этот бесплодный кусок земли, простиравшийся от все еще величественной горы Килиманджаро до высохшего ныне озера Виктория, был свидетелем почти всей земной истории Человека. Здесь он появился на свет, здесь впервые взял в руки палку, научился разводить огонь, изобрел колесо. Здесь он впервые испытал себя, вступив в сражение с легендарным черногривым львом, и здесь же он продавал своих братьев в рабство. Именно здесь, через шесть веков после начала галактической эры, Человек истребил последних представителей своих земных конкурентов, и здесь же спустя сто лет он начал работать над тахионным двигателем.
Теперь эта равнина была необитаема и пустынна, сплошь покрытая непроходимыми зарослями густой травы и колючего кустарника. Миллионы лет ее земля скрывала развалины древних построек и остатки былых культур.
Хорошее место для поиска ответа.
Вдохнув холодный воздух, Брис повернулась и медленно направилась к своему домику. Завтра, если закончится дождь, она начнет свои бесконечные раскопки, разметки, составление каталогов и снова раскопки. И кто знает, возможно…
Внезапно раздался хруст ветки. Брис вздрогнула.
— Кто здесь? — громко спросила она.
— Я увидел ваш лагерь и взял на себя смелость подойти поближе, — раздался отчетливый холодный голос райдера.
— Кто вы? — она вгляделась в темный силуэт.
— Я Милнор со спутника Кормоном системы Атрия, раса Ринн, — отозвался незнакомец.
Брис продолжала вглядываться в серый сумрак. Фигура ринянина походила на человеческую. Кожа неприятного зеленого оттенка, мохнатое тело почти полностью обнажено. С плеча свисает сумка. Ринянин говорил в райдер, прикрепленный к какому-то бугорку на нижней части лица. Нет ни дыхательной маски, ни защитного шлема, похоже, существо прекрасно чувствует себя в земной атмосфере.
— Брис, раса Человек, — представилась женщина. — Что вы здесь делаете?
— Я археолог, — ответил Милнор. — Работаю на Земле уже семнадцать лет. Раскапываю руины, исследую уцелевшие здания и общаюсь с теми людьми, что до сих пор живут здесь. На этой равнине я два месяца. Один из моих роботов проинформировал меня, что здесь появился новый лагерь, вот я и пришёл, чтобы узнать причины вашего прибытия.
— У меня не меньше прав находиться здесь, чем у вас. А может быть, и больше.
— Не отрицаю. Я не интересуюсь политикой и занимаюсь только своим делом. Если мое присутствие вам неприятно, я могу перебраться в другое место.
— В этом нет необходимости, — Брис стало неловко за свою резкость. — Я тоже не имею никакого отношения к военным. Мы с вами принадлежим к одному профессиональному клану.
— Я надеялся на это! — воскликнул ринянин. — Но все же решил удостовериться. Я не хотел вас обидеть. Да и кто мог здесь разбить свой лагерь, как не археолог?
— Ну, не знаю. Неплохое место для жизни.
— Основываясь на моем знании людей, я всегда думал, что люди нуждаются в обществе себе подобных.
— Да, — согласилась Брис. — Чаще всего это действительно так.
— Но не в вашем случае?
— Не в моем. Я другая.
Губы ринянина скривились — похоже, он улыбался.
— Если вы предпочитаете одиночество…
— Ваше присутствие не раздражает меня, если вы это имеете в виду. Напротив, мне кажется, что общение с археологом другой расы может оказаться очень полезным.
— Прекрасно, — Милнор еще раз улыбнулся. — Не смутит ли вас, если я сейчас поем? К сожалению, наш метаболизм вынуждает принимать пищу пять-шесть раз в день.
— Когда же вы работаете? — удивилась Брис.
— Я никогда не сплю. Могу ли я вызвать своего робота?
— Разумеется, — кивнула она.
В следующее мгновение появился робот, внешне совершенно неотличимый от своего хозяина. В руках он держал небольшой контейнер.
— Это растительная пища, но если вам неприятно, то я удалюсь.
— В этом нет необходимости.
Милнор кивнул и начал деловито запихивать в рот целые охапки каких-то растений. Брис тем временем внимательно разглядывала его робота.
— Замечательная машина, — заметила она. — Удивительно, какого невероятного прогресса достигла роботехника.
— О да, — откликнулся с полным ртом чужак. — А ведь роботов изобрел Человек. Почему ваша раса почти не использует их?
— Мы любим все делать своими руками.
— Это правда. — Милнор энергично тряхнул головой. — Человек никому ничего не дает и никого ни о чем не просит. Удивительная раса.
— Почему вы решили посвятить себя изучению наших предков?
— Слишком много разумных ослеплены ненавистью к Человеку. И я решил, что должен же хоть кто-то попытаться понять вас.
— Спасибо на добром слове, — тихо проговорила Брис. — И вы что-нибудь нашли? Удалось вам лучше понять людей?
— Это очень трудный вопрос.
— Вот как? Почему?
— Чем больше я вас узнаю, тем меньше я вас понимаю.
— В этом мы схожи, — Брис слегка улыбнулась.
— Быть может, вы мне кое-что объясните, — с воодушевлением воскликнул Милнор.
Во всяком случае, Брис показалось, что чужак выглядит воодушевленным — голос, исходящий из райдера, был начисто лишен эмоций.
— Постараюсь, — ответил она. — Но, пожалуйста, не огорчайтесь, если окажется, что я так же, как и вы, ничего не понимаю.
— Прекрасно. Вот мой вопрос. — На какое-то время различие между Человеком и чужаком исчезло, и они превратились в двух профессоров, обсуждающих свое ремесло. — Я знаю, что хотя большинство рас в Галактике принимает философскую концепцию Бога, но только у очень немногих имеется такая вещь, как религия. На Земле же существовала даже не одна, а буквально сотни, религий. Многие выработали очень разумные этические кодексы и нормы поведения, которые впоследствии легли в основу законов сначала Земли, а потом и Содружества. Кроме того, все ваши великие религиозные деятели, начиная с Христа и Будды, всегда проповедовали любовь к ближнему и душевный покой.
— Вы забываете про Моисея, который употребил данную им Богом силу на истребление египтян.
— Но ведь даже Моисей не разрешил своим людям убивать друг друга и велел им следовать Десяти Заповедям. Мой вопрос заключается в следующем. Ваши предки имели такой нравственный кодекс и таких гуманных лидеров, они так искренне верили в геенну огненную и вечное проклятие, что казалось — Человек должен был бы эволюционировать в исключительно мирное и гуманное существо, безупречное в этическом и социальном плане.