— Чистяк? — дуэтом спросили селяне.
Я утвердительно кивнул головой.
— Тогда это пять поллитр выходит. Так Василь?
— Не меньше, — ответил ему напарник.
Я открыл багажник и дядьки заполнили его арбузами и дынями, затем принесли барашка с которого я вырезал два пласта со спины и срезал окорока с задних ног, а тушу вернул селянам. Килограммов на восемь мякоти потянуло.
Мужиков пригласил к столу — выложил закуску, налил из своей фляги в три стопки по писят и набрал в кружку воды. Выдохнул, выпил чистого и не вдыхая запил водой. Закусил »буковинской» колбасой — в Харькове купил. Очень хорошая.
— Будьмо, — озвучили мужики и продублировали мои действия.
С сожалением посмотрев на мою фляжку, они погрузились в трактор и отбыли не по–английски, а с дымом и грохотом. Василь напоследок прокричал :
— Ты знаешь проезжий, а хороших мужиков все же боле, чем погани.
Ну конечно, с литром »шила» можно побыть и оптимистом.
С этим открытием мужики оставили меня мариновать мясо на шашлык… получилось целое ведро.
Проспал я не более пяти часов, но прекрасно выспался под шорох мелких волн накатывающихся на песчанку пляжа. И еще до рассвета отправился в путь, а в восемь часов уже был в Коктебеле.
Семейство встречало меня в полном составе и лишь Саня торопился срочно сбежать. Его ожидали местные парни с которыми он сначала подрался, а потом сдружился. Классика. Все загорели и как бы подсохли, но выглядели бодро и весело.
Хозяев пригласили на торжественный ужин по поводу моего прибытия и щедро оделили бахчевыми. И попросили положить в подпол замаринованное для шашлыка мясо. Просьбу нашу конечно выполнили и хозяин категорически заявил, что мангал у него самый самый и шашлык у него всегда лучший на… Вот здесь он призадумался, на каком уровне остановиться — уличном или всепланетном. Вообще–то каждый мужчина считает, что у него лучший рецепт приготовления шашлыка и может рассказывать об этом очень долго. Поэтому я быстренько предложил женщинам съездить в Феодосию, посетить галерея Айвазовского и сходить в ресторан пообедать. Так сказать, приобщиться »дикарям» курортникам к цивилизации. В чем был поддержан — ведь в больших количествах, даже море приедается.
Женщины приоделись и выглядели, как столичные штучки… кем они собственно и были. Съездили в Феодосию удачно и даже сопутствующих нашей программе очередей сумели избежать.
А вечером был шашлык и я поразился Сане, по моему он ел шашлык даже глазами : ест с одного шампура, придвинул себе другой, а глазом придавил третий. Фантастика. Таким образом шашлык удался
и кроме того мы с хозяином утрясли проблему с получением разрешения на проезд в Новый Свет на частной машине.
На совете учредителей квартиросъемщиков, под моим чутким руководством, решили последнюю неделю отдыха поездить по побережью, от чего Саня категорически отказался. Довод он привел простой, но убойный — мы приехали на море и он желает выдерживать генеральную линию нашего отдыха. Несмотря на всяких уклонистов. Ну что же вольному — воля… а уклонистам путь– дорожка на Золотой пляж, в грот Шаляпина и в дегустационный зал
завода шампанских вин. Но последнее уже не для меня. Еще съездили в Судак, Керчь и пришла пора возвращаться домой. До Москвы добрались без проблем, доставили Новиковых к себе и поехали с Саней домой… Дом, милый дом.
А дома Саня, наконец, задал мне вопрос, который так и вертелся у него на языке:
— Иван, почему ты не объяснишь Елене, что можешь говорить?
Ну вот парня и прорезало, долго он терпел. Молодец, все же он и явно лучше меня — в его возрасте.
— На это есть две главные причины. Первая, »что знают двое — знает и свинья».
— Я давно знаю и что из этого?
— Ты да я, одна семья — мы братья. Одна кровь. — Саня даже не представлял, насколько одна кровь.
— А вторая причина в чем?
— Ты хоть раз думал, кто такая Елена? Ее дед, по отцу, был курьером дипломатической почты и был убит защищая эту почту от контры. Его сыну, отцу Елены, было тогда восемь лет. Бабушка Лены воспитала своего сына, как настоящего профессионального дипломата — вложила в него всю жизнь. Даже супругу ему подобрала из семьи потомственного дипломата Российской империи. Да, Анна Павловна — дворянка. Поэтому за границей отец Елены имел допуск в закрытые, для обычных дипломатов, сферы — к примеру такие как белая эмиграция. Поверь, это была работа на износ, балансирование на лезвии бритвы и его сердце не выдержало. Мы зовем Анну Павловну старушкой, а она женщина средних лет, которая сильно болела после смерти мужа и дочка для нее единственный свет в окошке. Ну еще и внучка.