Даже представлять не хочу ощущения от песков Хуэко Мундо.
Отвлекаясь, начал осматриваться.
Первым делом я глянул вниз, узрев сначала выделяющуюся почти под нами большую палатку у стен, показывающую вырвиглазной белизной, кто и где тут медик.
В центре Арены три обширных, квадратных площадки для сражений, сейчас пустые. Они расположены треугольником, на ближайшей к нам сейчас пара сотрудников выжигает слабым синим огнем с рук кровь с толстых каменных плит. Я узнал в этом специально неправильное исполнение Сокацуй, довольно мощного Хадо.
Непростых людей Академия сюда поставила. Может, стажеры Кидо Корпуса?
- Похоже, мы только что пропустили интересный бой, - шепотом проворчал я.
Кое-что, что сразу бросилось мне в глаза – это едва заметные, синеватые барьеры Кидо вокруг каждой площадки. На обычных аренах барьеры стоят на трибунах, а здесь все иначе. Еще и сами барьеры, походу, каждый раз открывают для дуэлистов сотрудники.
Минимум возможности вмешаться в бой посторонним. Как все сурово тут.
Перевел взгляд на пару десятков крепко сбитых парней и девушек, стоящих тут и там возле площадок, бросающих друг на друга угрожающие и оценивающие взгляды. Самая острая и большая реацу исходит оттуда.
Понятно, там бойцы. Я посмотрел вокруг, на трибуны, откуда больше шума.
Может, сотни полторы студентов всех направлений Академии разместились равномерными группками по трибунам. Столько незнакомых лиц, ощущений реацу… Я чуть не потерялся в этом, когда Касуми ахнула и отвлекла меня.
- Смотри, там разве не Рино сидит? – подергала меня за рукав.
Я посмотрел, куда она показывает. Кивнул.
Шидоу Рино. Почти последний по рейтингу одноклассник. Двадцать пятый. Щуплый азиат с лохматой черноволосой шевелюрой. Сидит сутулившись, не отводит взгляда от арен. С бумажным кульком тыквенных семечек.
Неприметный, как мышь. На вечеринки не ходит, в библиотеке я его не вижу. Хрен знает, где он шарахается, кроме занятий.
Я его помню только потому, что он едва ли не слюной капал на механическую тренировочную зону Хохо в первый день. Маньяк механики и единственный друг другого пацана, двадцать первого, которого рядом что-то не видать.
Что ж, теперь хоть понятно, где он зависает.
Странно, те двое обычно не разлей вода. Я стал оглядывать трибуны, но не нашел Мишио Маро. Пока не проследил за направлением взгляда Рино. Он смотрел вниз.
А там, среди бойцов, особняком за спинами других стоит другой мой одноклассник. Как я сразу его странные недоблондинистые волосы не заметил?
Маро чуть горбится и смотрит на других волком, отвечая на каждый взгляд своим глаза в глаза, выражая угрозу. Но никого там это не пугало. Лицо у него по европейски смазливое, как у породистого француза. Парня бы отмыть, сбрить щетину, приодеть и бокал вина в руку, сразу скажешь – ну, француз!
Вот только всегда хищное ощущение от него, глаза как у загнанного зверя и темперамент ленивца делают Маро вообще не привлекательным человеком. Человек контрастов. Непонятно, что у него вообще в голове происходит. Только тот Рино с ним и общается.
Обычные первокурсники ни за что сюда бы не сунулись, тем более как бойцы. Я прекрасно понимал, а потому удивился не на шутку.
Маро тут впервые или давно? Выйдет ли на бой сейчас? Он пришел к тому же решению, что и я или по другим причинам хочет сражаться? Номер за двадцать хочет стать темной лошадкой и всех повергнуть в конце?
Столько вопросов сразу появилось и все интересные.
Я чуть похлопал по напряженной спине Касуми и пошел в сторону щуплого Рино со словами:
- Пойдем-ка с ним поболтаем.
Глава сорок четвертая. Цветок и птица
- Привет, - сказал я, хлопнул по плечу вздрогнувшему Рино.
Парень чуть семечки вместе с кульком не выронил.
- Окикиба! Ода! Что вы тут делаете? – почти заикаясь, глазки бегают.
- Можно по именам, не чужие уже. Тоже, что и ты, - спокойно ответил я. – Смотрим. А вот что он там делает…
Киваю на Маро внизу.
- …большой вопрос. А ты точно знаешь ответ. Как давно вы сюда ходите, Рино?
- Ш-шестой раз уже, - немного застенчиво отвечает он, откладывая семечки в сторону. – Но я просто зритель. Это Маро сражается.
Шестой раз? Я приподнял бровь, посмотрел в сторону арены, на Маро. Тот разминает запястье и глядит на окружающих так, словно выбирает добычу.
Я обычно не обращал на него внимания, разве что на спаррингах Зандзюцу и Хакуда. Тут я могу лишь припомнить его отличающийся стиль боя. И баранье упорство. Насколько помню, он ни разу не признал поражения, не отступал, совсем как Юки Шин.