Отряды людей не унесли ноги и я не смогу. Но и сражаться лоб в лоб с ними – смерть. У меня в руках обычный меч! Он едва прорежет шкуру Пустого при обычном ударе.
Будь это Зампакто… Подавил мысль и сожаление. Что есть, тем и буду биться.
Не смотря на все плохие шансы, только восемь из десяти остатков духовной силы, я не поворачиваюсь спиной и не бегу. Я не паникую.
Не бояться. Нельзя бояться. Прочь страх, прочь сомнения.
Я сохраняю хладнокровие. Подмечаю детали. Планирую.
Бабуин бьет когтями. Горилла кулаками. Первый быстрее и суше по телосложению. Второй мощнее.
Горилла не смотрит на меня, он держит голову так, будто больше полагается на нюх. Я даже глаза его почти не вижу, слишком утопленные в тяжелых глазницах маски. Бабуин наоборот, опускает голову так, чтобы четко видеть мою маленькую фигуру.
Они… Звери. Хитрые, но безумные. Можно кое-что придумать. Еще не конец для меня.
Когда они перестали выть и рванули с места, как два поезда, желающие смести меня, я перестал думать, только реагировал. Но уже с планом в голове.
Пришлось поставить еще один барьер на пути когтей бабуина. Еще одно сюнпо!
Барьер разбит. Но я увернулся.
Шесть из десяти резерва.
Третий раз разминулся со смертью.
Но теперь, на несколько коротких мгновений, Пустые один за спиной другого. И именно бабуин, опустивший голову, смотрит на меня самыми уязвимыми частями монструозного тела.
Глаза. Единственное, что я могу точно и уверенно поразить в этот момент.
Два пальца выставлены, как будто я бросаю ему вызов. Но это не он. Искра родилась на ногтях.
Бьякурай! (Белая Молния)
Молния на миг соединила нас. Левый глаз с мерзким хлопком лопнул, голова Пустого дернулась. А потом он взвыл от боли, как никогда громко! Поднял лапы, чтобы вцепиться в больное место, отчего низко к земле согнул торс. Голова в досягаемости моего роста.
Это шанс! Сюнпо!
Я появился прямо у маски, с уже занесенным клинком. Я не надеялся пробить обычной сталью столько кости, лезвие мелькнуло, чтобы поразить второй глаз! Так бабуин стал слепым.
Внезапно он дернулся вперед всем телом, раскрыв пасть, желая перекусить меня и размолоть в кровавый фарш на белых зубах!
Сюнпо назад! Зубы маски Пустого громко клацнули с лязгом кости о кость, но схватили лишь воздух.
Сила почти на дне. Три из десяти в резерве.
Ощущаю неприятную пустоту у сердца, вялость, но лишь упрямее хватаюсь за меч.
Это был сейчас четвертый раз, когда я едва не умер. Мысль мимоходом.
Бабуин держится за морду, трет раненные глаза, орет и катается по поляне, оставляя кратеры от выступающих конечностей, комья земли только взлетают в воздух вместе с криками. Его уровень опасности для меня упал в разы.
Будь он один, я бы мог уже немного расслабиться. Но целый и невредимый Пустой горилла заменил собрата, поднимая руки над головой, чтобы обрушить на мою голову ад из огромных кулаков, способных равнять сопки. При должном усердии.
Горилла держит маску так, что я не попаду Бьякураем прямо в глаз, только поврежу тяжелую надбровную дугу. Тот же трюк с ним не прокатит, потому что подпрыгивать перед ним ради удара по глазам – это тупая смерть.
У меня не остается вариантов для побега. Если сделаю еще сюнпо или барьер, то силы кончатся. Пустой следующим ударом просто добьет меня.
Безвыходная ситуация. Я вроде как молодец, что хотя бы так ранил одного из двух, верно?
Тогда почему я чувствую, как улыбка раздвигает губы. Почему меч без страха поднимается, чтобы остановиться параллельно земле. Почему нет страха?
Потому что все идет так, как я предвидел. Все по плану, выстроенному в голове. Это приятное чувство.
Я уперся свободным предплечьем в тупую сторону лезвия, готовясь к сокрушительному удару.
Один шанс, что эта атака сделает все как надо. Или я труп.
За миг до того, как кулаки Пустого превращают мое тело в кровавую пыль, я срываюсь в сюнпо сначала назад на полметра, уходя от удара с потрясающим хладнокровием.
Когда кулаки врага врезаются в землю, срываюсь в сюнпо вперед, вкладывая все оставшиеся силы. Все или ничего!
Мир рванул навстречу, смазываясь от скорости, удар в руки такой силы, что я ощутил острую боль в плече. Рука в роли упора едва не вывихнулась из сустава!
Стиснув зубы, я с сожалением глянул на явно поврежденный клинок. Лезвие выглядит так, будто я не плоть рубил, а бетонную колонну. Обернулся.
Отрубленная рука и нога Пустого лежат на земле, черная кровь пятнает поляну тугими толчками из ран. Горилла кричит и ревет, покалеченное чудовище не вызывает жалости. Они оба.