- Ох… Это значит нет?
- Верно.
- Понятно.
Живые черные глаза за секунду потеряли блеск, потускнели, став мертвыми и бездушными. Весь Юн Фон словно выморозил изнутри все эмоции, глядя на меня с выражением лица больше трупа, чем живого человека.
Внутри я передернулся, так неестественно это выглядело. Инструмент из плоти и крови, а не личность.
- …значит, я провалил свою миссию, - без тени былых эмоций говорит он. – Очень жаль, Окикиба-сан. Тогда я ухожу. У меня есть места, где я должен с лучшей пользой потратить время.
- Тебя проводят.
За пару секунд вернув оружие и яд на места, Юн Фон поднялся плавным, гибким движением, а потом пошел на выход.
Я наблюдал за ним холодными глазами, без тени былого радушия. Я не любил марионеток и подхалимов. Лжецов тоже. А тут прямо джек-пот.
Открыв дверь, Юн Фон на секунду повернул лицо ко мне, сказав:
- Пирожные были вкусными. Спасибо.
Я промолчал.
Через секунду тишины, не дождавшись ответа, он кивнул, дверь закрыта.
Настроение испортилось. Я думал, день не может стать поганее, но под самый закат пришел слуга с письмом в руках.
- К воротам пришел человек в похоронной одежде, - протянул он мне письмо. – Передал приглашение на поминальную службу. Сказал, что вчера умер ваш хороший друг, Хибики Нишикава.
В памяти возник беловолосый студент с прической прошлых веков, желавший в следующем учебном году стать председателем «Чаепития».
Я знаю его почти год. Веселый и добродушный, неизменно вежливый, всегда помогающий мне с вопросами по занятиям. Когда пьет, краснеет мгновенно. Не умеет рассказывать анекдоты, начиная смеяться в середине. Реацу как река, маленькая улыбка…
Картинка в памяти треснула, когда слова дошли до меня.
Мертв.
- Повтори… Нет, я не глухой.
…
Что?!
Мертв.
Письмо сжалось в кулаке, а слуга отшатнулся, бледнея и не смея смотреть мне в лицо, словно я вдруг превратился в демона.
Краем уха я слышу, как зампакто звенит в ножнах, отражая сумбур эмоций.
Мертв. Хибики мертв.
Мой друг мертв.
Что я, черт возьми, собираюсь с этим делать?
Глянул на комок письма в руке, медленно, кончиками пальцев, расправил обратно. Ну, для начала собираюсь узнать, как он умер.
Глава пятьдесят девятая. Горе месть познавшим.
Пять дней спустя.
Похороны Хибики состоялись. Но ничего на этом не закончилось. Каникулы выходили бурными.
Уровень непонимания, насилия и безнаказанности только набирает обороты.
На студентов Академии из Сейретей планомерно охотились. Особенно на членов клуба «Чаепития».
В Руконгае или Сейретей, оказалось не важно, где нападать. Даже на пороге собственного дома, как оказалось.
Хотя Хибики убили в Руконгае, возле ткацкой мастерской его семьи, ударом в спину. Охраны у него не было, нашли уже сильно позже момента нападения. Да и какая охрана? Хибики не был особо богатым парнем и уж тем более не ожидал покушения.
Пока они выбирали не самых благородных из нас, с чьим убийством не будет проблем.
Еще трое наших пострадало, но только один выжил. Он устроил нападавшим адскую драку за свою жизнь. Хаку Оно. Я как раз шел к нему домой. Навестить, задать пару вопросов.
Дневное время радует солнечным днем, но я не ощущаю радости от тепла на коже, как будто темные дни забрали это чувство.
Падающий зеленый листок задел рукав, смахнул его. Я одет достаточно прилично для визита, взяв первое попавшееся в гардеробе. На ногах белые хакама с синим поясом, сверху белые кимоно и хаори на плечах с гербом Трилистника.
Едва заметный вес зампакто на бедре держит меня от улета в размышления, ухода в неприятные воспоминания о похоронах.
В тот день только солидное присутствие сотрудников Академии и директора лично удержало нас от похода за кровью. Они смогли уговорить нас, уверить в справедливом решении. Угроза исключения, если начнем бойню, тоже помогла.
Мы смирились с гневом, поверили им.
И погляди-ка, к чему это привело.
Я остановился посреди улочки, удивленно прислушиваясь к ощущениям реацу. От того места, куда шел, сейчас очень быстро удаляется знакомая аура.
Заместитель Академии. Это точно был Генгоро.
Хмыкнув про себя, подождал, пока он точно уйдет. Я не хочу сейчас видеть его лицемерное лицо.
Райончик с плотной застройкой, но все еще приятными домиками, перемежается парками и редкими прудами. Людей встречается мало, да и те слуги в большинстве. В целом тихое место, где соседи знают друг друга, но не докучают визитами или слухами.