Я прыгнул вниз и отсек ему руку с дубиной, тут же пнув их подальше. Он открыл рот, желая то ли что-то сказать, то ли закричать от новой боли. Но мой меч у горла заставляет передумать шевелиться.
- Молчи. Ни звука, урод. Даже не моргай.
Отдышавшись, я беру себя в руки.
- Запрещенный Зампакто, гребанный ад, у тебя был Запрещенный Зампакто! Скольким ты мозги промыл, сука?!
Все вдруг встало на свои места, щелкнув в моей голове. Новое бешенство соперничающего клуба, поведение чокнутых, нападения.
Я ощутил на себе, что это не был полный контроль. Это такое дерьмо, что заставит действовать и мыслить на основе внедренной идеи.
Идеи общего врага в виде дворян Сейретея и нового мессии, что поведет против них – Такаги.
Теперь заверения Хаку, что они все фанатики и безумцы, уже не кажутся просто ругательствами.
И дебилизм тех парней, напавших на сына Советника… Я бы сам хотел напасть! Чуть ли не главный враг всей жизни перед глазами!
Будь он сильнее, не превратил бы в марионеток только слабых подчиненных. Смог бы других, меня, например… Я вздрогнул, все еще в ужасе от пережитого опыта ментального вторжения.
Никогда я не хочу ощущать нечто подобное снова.
- Ты так просто не сдохнешь, - скалившись, обещаю поросячьим глазам. – Ты поплатишься хуже. Это потянет на высшую меру наказания.
Вот теперь я увидел настоящий, глубинный страх в этих глазах. И это мне понравилось. Но хорошего понемножку.
Бью его в висок, да посильнее. На всякий случай еще пару раз, хотя башка мотыляется, как у стопроцентного выключенного человека.
Только теперь я выпрямился и огляделся на то, что натворил.
Восемьдесят шагов вмятой гравитацией территории. Кровь вокруг единственного столба превратилась в маленькое озеро, месиво из плоти, костей и одежды…
- Запах, конечно, - безразлично махнул рукой перед носом. – Так себе.
Я сложил зонт, а потом в рукоять вложил меч, как в ножны. Еще вначале движения они стали белым светом в руках, а спустя секунду вот уже запечатанный Зампакто. Приладил на пояс, удивляясь, что остался идеально чистым, ни капли на белых одеждах.
Глядя на отрезанную руку Такаги, пришла в голову идея… Но тут лучше позвать помощь.
Слабенький Шаккахо в небо, он с хлопком озарил красным на секунду ужас, сотворенный моей рукой. Сигнал для тех парней, бесполезно ожидающих неподалеку.
Едва слышный шорох теней и вокруг кровавого озерца появляются ниндзя.
- Он выжил? – удивляется посланник отца. – Думал, его убьете быстрее всех.
- О, это будет то еще объяснение, - обещаю я им. – Начнем с того, что у Такаги не обычный зампакто…
***
Тот же день, утро. Едва рассвело.
Я захожу в клинику Касуми с коробом за спиной. Дерево стенок едва ошкурено, а лямки из веревок впиваются в плечи, но я несу его так, словно не чувствую неудобств.
Уже пройденная дорога и вот она, палата Касуми. Я чувствую по реацу, что она не спит.
Потребовалось несколько секунд, чтобы решиться войти.
Девушка встречает вошедшего подозрительным взглядом зеленых глаз. В них нет блеска, нет радости встречи. Она молчит.
С головы уже сняли бинты, вижу чистое лицо без шрамов, вот только застывшее, без эмоций.
Стало так больно видеть ее такой, что я силой не отвожу взгляд. Только бы не как Маширо, молясь Королю Душ про себя, подошел почти вплотную, смотрю сверху вниз.
Короб поставлен на кровать. Она промялась от веса, а внутри слышен хруст льда.
Касуми подняла бровь… Совсем как я. Капелька облегчения появилась внутри.
Открыл крышку, пахнуло холодом. Касуми заглядывает внутрь и чуть отшатывается. Но лишь на мгновение. Потом она впилась в содержимое жадным взглядом. Ужасное содержимое.
Посинев от холода, пятная лед кровью, там лежат отрубленные руки.
- Сорок шесть кистей, - спокойным тоном информирую я. – Ровно. Я не знал, какие из них посмели коснуться тебя… Поэтому просто забрал у них все.
Блондинка подняла голову, я вижу, как в мертвом взгляде появилась эмоция, жизнь, глаза заслезились. Она порывисто обняла меня за талию, сжимая руки за спиной с такой силой, что я чуть не упал.
- Я сказала, что ты убьешь их за это, - тихо, с едва слышным надрывом в голосе произносит девушка. – Ты сделал.
- Да. Я сделал.
Моя одежда начинает напитываться влагой безмолвных слез, но это слезы облегчения. У меня как валун с души упал, поглаживаю светлые волосы с нежной улыбкой, хотя она ее не видит, прижимаясь так, словно завтра не наступит.