Но главное – поверх запястья выступает острый маленький таран. И лучше бы не знать, с какой мощью он может выдвигаться и лупить.
Настоящий пробойник на духовной силе.
Принцип тоже прост. Энраму собирает весь кинетический импульс тела Касуми в момент удара, концентрирует его в одной точке – острие тарана, а потом выплескивает. Касуми может добавить мощи к удару, вплеснув еще и реацу. Тогда удар становится не только кинетическим, но и огненным.
Похоже на один из принципов Банкая будущего Кенсея. А лупит он будь здоров. Но там все на мощи удара сосредоточено, а тут – на чистом пробитии. Вся концепция заключается в таране, пробитии препятствия. И немного - огне.
Касуми пробивает своим Шикаем практически любой мой барьер Кидо с одного удара. А я могу до тридцатых чисел в Бакудо. С тех пор, как я это увидел, ни разу не попробовал лоб в лоб остановить удар Шикая Касуми, всегда уворачивался.
Хотя она каждый раз пытается проверить мой зонт на прочность… Фигу ей. Я под это Цукигами не подставлю.
Касуми сжала кулак, снаряжение на руке звякнуло металлом. А потом девушка прыгнула в сюнпо, исчезнув и появившись в воздухе на площади. Прямо над головой бегущего за духом Пустого.
Тот так увлечен погоней, что даже не ощутил высвобождение Шикая. Повезло, тупой.
- Энраму, - заносит кулак для удара падающая девушка, резко выдыхает: - Хакай! (Разрушение)
Конец тарана на руке раскраснелся от жара, а потом Касуми ударила в маску Пустого. Грохот разносится по всей площади! Пыль от удара поднимается такая, что скрывает всего монстра.
Когда все опадает, Касуми уже вкладывает катану в ножны, а перед ней исчезает… То, что осталось. Две ноги и ровный полукруг нижнего торса, еще две лапы валяются возле дыры в земле, все остальное исчезло.
Бедняга дух, что бежал от смерти и вообще не ожидал такого фееричного спасения, сидит на жопе с открытым ртом и глазами, в которых ни одной мысли. Шок.
В этот момент меня отвлекает кое-что на Юге города. Чувствую, как хмурятся брови, когда я пытаюсь понять новые ощущения.
Пустой там не плавно исчез, стертый из мира убийством, к которому я привык. Его существо словно кричало в агонии, исчезая и распадаясь так, как я никогда не ощущал.
Огонек студента первака рядом сильно колеблется, это означает замешательство, даже страх. И вблизи от него появилась еще одна, незнакомая реацу. Не Пустой. Не плюс. Не шинигами.
Словно звук, звон струны на холоде. Или тетивы…
- Касуми, - громко зову я девушку. – Проведи Духовное Погребение сама. Я нашел кое-что интересное на Юге. Пойду, посмотрю.
Крыша за крышей, сюнпо за сюнпо, я преодолеваю улицы за секунды. Чтобы успеть спасти первокурсницу, мелкую блондинку с нелепыми короткими косичками.
Она стоит со сломанным мечом в руке и скалится с длинным клыком в псевдо-грозной ухмылке. Я замечаю быстро летящий синий сгусток рейши в виде стрелы, что вот-вот пронзит ее башку. Выставляю палец.
- Щё, - небрежный голос рождает первое Хакудо.
Сгусток толчка врезается в стрелу из рейши и легко сбивает ее с курса. Стрела с неприятным звуком врезается в стену каменного дома. Дырка, дымок вьется из нее вверх.
Две пары глаз, обе не ожидающих моего появления. Одна смотрит с облегчением. Вторая с гневом.
Владелец гневных карих глаз – высокий мужчина в белых одеждах, с накидкой на плечах. В его руках светится лук из рейши, разгоняя ночную темноту улицы.
- Еще один шинигами, - молвит он раздраженно.
Сразу не нападает, сверлит меня взглядом. Пытается ощутить мой уровень силы? Язык французкий, но я прекрасно его понимаю из-за собственной духовной природы. У мертвых нет языкового барьера.
Я делаю вид, что этот мужик – воздух. Поворачиваю голову к светловолосой коротышке.
- А ты удачливая, да? На первом же годовом экзамене напороться на Квинси.
- Окикиба-сан, - с нескрываемым облегчением слетает с ее губ моя фамилия.
- Уходи, - дернул головой назад. – Тут тебе не место.
- Но я могу еще сражаться! – вспыхнула вдруг гневом малявка, оскалившись.
- Споришь с лидером на задании? – поднялась бровь. – Хочешь минус в экзамен?
- Нет, - сдулась она. – Я просто хотела посмотреть, как вы его убиваете.
Квинси возмущенно хмыкнул, убийственным взглядом отметив ее уверенные слова.