Пустые кидаются с ударами одновременно.
Начинаю любить, когда враги окружают меня. Зонт плавно делает оборот.
- Цуки но Аки. (Падение Луны)
Гравитация втрое выше. Ограничение – четыре шага.
Пустые сбились в шагах, кулаки и когти рухнули вниз, не долетая до меня, а сами монстры – на колени. Три чудовища преклонились передо мной, словно приветствуя своего короля.
Как бы это не было забавно, они могут адаптироваться. Не стоит совершать ошибку дурака.
Мой меч прочертил круговой удар, что расширился Летящим Ударом из белой реацу. Маски располовинены, монстры пали на землю. Холодные реацу Пустых исчезают в мире, отпуская бедные души на перерождение.
Повернулся к шинигами, иду с расслабленным видом и зонтом на плече, будто аристократ на летней прогулке в парке. На деле я еще начеку, ожидая любой подлянки.
Прошло несколько секунд. Новых врагов не ощущаю.
- Теперь можно и поговорить, - открываю барьер и прохожу внутрь, тут же закрывая его за собой.
Шикай отменен, меч в богатых ножнах возвращен на пояс.
- Стойте смирно, - мягко приказываю двум стоящим рядовым.
Кайдо обезболило сломанную руку, я небрежно вправил кости на место, достал бинты и плотно обмотал руку. Лекарство, которыми пропитаны бинты, останавливает кровь.
- Считай это за первую помощь. Потом сходишь в Четвертый.
- Понял, - четко ответил мужчина.
От него исходят вибрации стоика, человека, который кремень, какая бы жопа вокруг не происходила. Получив минимальное лечение, мужчина встал почти вплотную к барьеру, наблюдая за любым движением с той стороны.
Приятно работать с профессионалами. Получив медицинскую помощь, оба встали на страже, пока я занимаюсь тяжело раненным. И ни одного глупого вопроса.
- Итак, ты – Асано, верно? – мирно начинаю болтовню, когда вливаю в мужика тонны лечебной реацу. – Не спеши на тот свет.
Мутнеющий было взгляд посветлел. Я словно вытащил его за шкирку из-за грани. Пройдясь сначала по дыхательной системе и запечатав пробитое легкое, кивнул ему со словами:
- Ты можешь свободно говорить.
Он на пробу кашлянул, моргнул с удивлением, что больше не хрипит сквозь кровь в глотке.
- Асано Яшики, - хрипло представляется он. – Я вас не знаю. Из какого вы отряда?
- Окикиба Судзин. Седьмой Отряд, - предвосхищая закономерные вопросы, добавляю: - Сегодня выпуск из Академии в Обществе Душ, я только поступил.
- И сразу к нам, в бой? – приподнялись черные брови. – О чем думает Капитан?..
- О том, что претендента на Офицерскую должность стоит проверить, - с ноткой иронии отвечаю я.
Теперь у меня есть время приглядеться к внешности. Асано Яшики выглядит молодым мужчиной, лет на тридцать. На щеках небольшие ямочки, когда он пытается улыбнуться через боль. Голубые глаза и прямые черные волосы длиной до подбородка.
Выглядит знакомо…
- Слушай, у тебя случайно нет дочери?
- Чиё, - с удивлением в голосе отвечает он. – Погодите, так вы тот самый Окикиба?
- Как широк и тесен мир, - усмехнулся я. – Не видел ни разу, а тут привет, сосед. Приятно познакомиться, Асано Яшики. Ваша дочурка та еще заноза в заднице для нянек. Но веселая.
- …взаимно, - все еще в легком ступоре отвечает раненный.
Общее знакомство через его дочь быстро устранило неловкость первой встречи и растопило атмосферу. После нормального представления шинигами расслабились, больше не смотря на меня, как на незнакомца и возможного врага.
Всякое бывает. Ренегаты и дезертиры, случается, веками прячутся в Мире Живых. Такого примешь за товарища, а тот тебе нож под ребро в неприятный момент.
- Ну, жить будешь, - довольно киваю я.
Асано обмотан бинтами, как мумия, до шеи. Досталось ему очень крепко. Я сам не уверен, что смог бы прожить столько с такими ранами. А он, гляди-ка, вытянул.
Поистине, Седьмой Отряд прибежище стойкости.
Я поднялся на ноги, отряхнул колени.
- А теперь острые вопросы. Где Двенадцатый Офицер? И остальные рядовые.
- Рюрай погиб, - с мрачным фатализмом в голосе поведал Асано. – Мы последние. Офицер первым попал в засаду, его мгновенно окружили Пустые и разорвали, как тряпку. После охота началась на нас. Весь день и половину ночи мы бегали по окраинам и встречали бой в безлюдных местах. Сенсора среди нас не было, Пустые отъевшиеся, сильнее нас… Меняли жизнь на жизнь.
Один из стоящих повернул голову к нам и тихо добавил: