Но в целом Вейшенг был прав. Для начертания талант был не важен.
– Но почему именно военная академия? Почему не лечение людей? Не административное управление? Не артефакторика? Почему военное дело?
– Потому что это самый простой способ стать великим, – пожал плечами Вейшенг. – Люди всегда запоминают тех, кто их убивает или защищает ценой собственной жизни. Подумай, чьи имена остались навсегда в истории страны? Жестокие тираны, кровавые генералы, зачинщики восстаний… О них слагают легенды, их именами пугают детей, а некоторые стали даже персонажами сказок. Герой должен быть окружен брызгами крови. Мне жаль это признавать, я, как и ты, считаю, что настоящий героизм заключается не в этом, но таков этот мир.
К тому же, тебе не о чем беспокоиться. К тому времени, как я закончу академию, принц Гуоджи достигнет совершеннолетия, и ему понадобится личная гвардия. Кому, как не официальному другу принца, поручить ее возглавить?
Фа Делуню было неприятно слышать холодные и взвешенные слова сына, особенно потому, что тот был прав. Вейшенг провел беседу с отцом, следуя классическим правилам риторики: показал, что ценит и частично согласен с мнением отца; используя его же доводы, доказал свою правоту, а потом снял основное возражение отца насчет безопасности.
– А если ты не сможешь поступить? – слабо возразил Делунь.
– Тогда, отец, я сделаю так, как ты хочешь.
Но Фа Вейшенг с легкостью прошел все испытания и поступил в военную академию.
Всего через год студент Фа стал лучшим учеником военной академии, с легкостью побеждая в различных состязаниях и турнирах, неважно, бои это на мечах или стихосложение. Но несмотря на это, у него не появились недоброжелатели или враги. Возможно, потому что они, как и прочие дети в этой стране, были наслышаны о гении Вейшенга, а может быть, потому что Вейшенг со всеми держался очень ровно, без зазнайства и чванства, отзывался на просьбы о помощи и спокойно мог потратить свободное время, показывая другому студенту прием, с которым победил его в предыдущей схватке.
Студента Фа очень занимали схемы и описания сражений, он находил в них ту же логику и красоту, что и в начертании, и в го. Правда, он был не согласен с утверждением, что в сражении много зависит от морального настроя солдат и их личной храбрости, поэтому придумывал беспроигрышные схемы боев, в которых его сторона при любом раскладе останется победителем.
Но постепенно его начала тревожить одна мысль…
– Учитель Чан, разрешите вопрос? – встал из-за стола Вейшенг.
Учитель нахмурил брови. Многие преподаватели в академии в прошлом сделали неплохую военную карьеру и привыкли к безусловному подчинению, поэтому от студентов требовали только тишины и внимания. Если бы это был кто-то другой, то учитель Чан обязательно выбил из него дурь несколькими ударами палки, но это был студент Фа, лучший в академии, поэтому учитель Чан коротко кивнул.
– Почему в сражении на реке Инхэ командующий не воспользовался запирающим массивом? Он не такой затратный, как использованное им боевое заклинание, но при этом массив бы полностью блокировал переходы на реке, и тогда убитых было бы гораздо меньше.
Учитель Чан внимательно посмотрел на Вейшенга, но не заметил насмешки в его глазах, лишь желание понять.
– Хорошо, студент Фа, я объясню тебе. Встаньте те, кто изучал начертание.
Поднялся весь класс, все двадцать человек.
– Теперь останутся только те, у кого учитель начертания состоял в гильдии.
Половина людей села.
– Теперь останутся только те, кто может нарисовать работающий массив.
Вместе с Вейшенгом стояло только пятеро.
– А теперь останутся те, кто знает больше одного массива.
Юноша оглянулся и понял, что стоит только он.
– Студент Фа, у тебя остались вопросы?
– Но почему? Разве нельзя взять начертателей на службу в армию? Это было бы экономнее и разумнее.
Вейшенг был ошарашен.
Обучение в военной академии велось за счет государства, и теоретически сюда мог поступить любой мужчина, неважно, из крестьянской семьи или императорской, но минимальный талант для поступления был равен пятидесяти, а знания и навыки для прохождения испытаний невозможно было получить без многолетних занятий с хорошими преподавателями. Поэтому все студенты были из состоятельных семей, и Вейшенг логично полагал, что их учителя начертания должны быть не хуже его. Так почему только он продвинулся дальше основ?