Мне же было все равно, сколько нас поедет, главное поскорее найти мальчишку. Хэл вернулся спустя час, найдя нас на рыночной площади, где эльфийка пыталась оттащить меня от лотка с побрякушками из цветной глины, которые так сильно мне приглянулись. Все доводы, что королевские запасы золота не обнищают от потери нескольких медяков, пролетали мимо ее заостренных ушей. Но в этот раз подмастерье решил встать на сторону экономной эльфийки, и запросто подняв меня в воздух, водрузил в седло своего коня. Наши лошади все еще находились на конюшне. Оаленн издала вздох облегчения, но не потрудилась рассыпаться в благодарностях, а просто отдала Хэлу сумки с провиантом и двинулась к выходу с площади. Мужчина усмехнулся и потянул поводья, приводя в движение белого в яблоках коня. Мы покинули город за полдень. Солнце стояло высоко. Было много жарче, чем ощущалось в Востаре, и я уже представляла, как с гордостью вернусь домой, демонстрируя идеальный загар. Дорога шла ровно и почти прямо, лишь изредка делая извилистые кривуля. От тракта часто отходили более узкие дорожки, ведущие к деревенькам, раскинувшимся в полях или прячущимся за деревьями. На полях пасся скот, а дорогу, бывало, перебегал сбежавший от молодого пастушка козлик, польстившийся на траву, что по другую сторону тракта казалась зеленее. По мере отдаления от города, народу становилось все меньше.
Многие стекались с ближайших селений, чтобы поторговать тем, чем успели нажиться, кто-то вел в поводу тельную корову, а кто-то груженую свежим и ароматным сеном телегу. К вечеру на небе сгустились тучи, и мы решили остановиться в деревне Пришлы, где нас любезно согласился приютить сам староста за скромную плату и небольшую помощь по хозяйству. Корову доить я отказалась, но с готовкой на кухне помогла с удовольствием. Жена старосты — Ульяна — ждала ребенка и в последнее время была просто не в состоянии уследить за хозяйством. Помощник в лице мужа оказался никудышным. Старостой он был хорошим, а вот руки росли не оттуда. Хэл наколол дров и сложил небольшую поленницу в доме, остальное оставив под навесом на заднем дворе, Оаленн, бранясь и пуская молнии из глаз согласилась поутру сходить к корове и курам. Готовить эльфийка не умела, а перестелить постель и натереть полы по всему дому оказалось слишком мало.
— И чагой вам надобно-то в Солмении? — пробуя пирог с требухой — совместное творчество жены и гостьи — спросил староста. Угощение пришлось по вкусу, и сквозь густые усы проступила широкая улыбка.
— Да вот, хочу в Школу Магии поступать, а у нас в Востаре с этим ух как плохо все. Деревня, одним словом, — махнула я рукой, давно заметив, что упоминание о недостатках соседней страны вызывает у здешних жителей лишь положительные эмоции. Зачем же портить людям настроение, когда можно выговорить все, что накипело на душе.
— А ты знамо колдунья? — почесал маковку староста. — Чего можешь?
— Так не ученая ж еще, господин Огвис, так что почти ничегошеньки и не умею. Разве что пожары устраивать, да мор на крысиные полчища наводить, — улыбнулась я, создавая на ладони пляшущий огонек. В последнее время это получалось на удивление просто. Ни тебе сильных мысленных потуг, ни усиленной концентрации, просто хочу, и раз, — он уже появился. А если слегка изменить течение силы, огонек ловко принимал форму шара. Может воздух Солмении шел на пользу? Староста на мгновение побледнел, следя за огнем, так близко пляшущим рядом с легко воспламеняющимися предметами его дома, но тут же успокоился, глядя, как он испаряется, словно возвращаясь в породившую его ладонь. Как не странно, реакция мне понравилась. Но повторять, думаю, не стоит. Выгонят. Нам выделили маленькую комнату на втором этаже. Когда-то она станет принадлежать ребенку, но сейчас исполняла роль кладовой. Мы с Оаленн заняли неширокую кровать, изгнав ворчащего Хэла на застеленный плотными покрывалами пол. Наутро эльфийка выполнила свою часть задания. Вернулась с ног до головы в курином помете и перьях, держа в руках корзинку с яйцами и ведерко с молоком. Последнее достать оказалось легче, ведь корова у старосты оказалась флегматичной и покладистой. В отличие от кур, что всем скопом пронеслись у нее под ногами, едва завидев открывшуюся на свободу дверь, опрокинув девушку на пол курятника. С честью выдержав все комментарии и громогласный смех, Оаленн проследовала за Ульяной, пообещавшей отмыть и переодеть бедняжку.